Лана Муар - Стервочка Лиса

Угу. Вот только я загорать тоже не собиралась. Особенно сейчас. Приподнялась на локтях и ужиком поползла следом. Отвела в сторону мешающие обзору веточки и судорожно протолкнула комок, подступивший к горлу. «Писец, котенку. Нашел,» – пронеслось у меня в голове, стоило только увидеть знакомую фигуру шкафоподобного бульдозера в пиджаке, палящего из огромного пистолета в сторону микроавтобуса с тонированными стеклами. Вот тебе и спальный райончик. Тихо, мирно и спокойно. А Пупсик-Елисей рявкнул: «Прикрой» и рванул вперед, на ходу меняя магазин. Е-мое!!! Я, окажись в таком замесе, уже давно пятками сверкала, но бульдозер словно не замечал свистящие вокруг пули. Бабахалку свою поднял и на курок давит. БАХ!!! БА-БАХ!!! БА-БА-БА-БАХ!!! Ой, мамочки, что ж я тебе такого сделала, что ты сюда приперся и народ пачками почем зря крошишь? Еще и на лице, перекошенном от ярости только тупица не увидит единственное намерение перемесить тут все и вся.

– Лайк! – проорал бульдозер, прячась за припаркованную машину и снова отщелкнул магазин.

Кто ему должен был поставить этот самый лайк, я не поняла, но от раздавшейся канонады со стороны изрешеченного внедорожника, прижалась к земле и сдавленно зашипела на Пашку. Рыжов навалился на меня всем своим телом, закрывая от возможного рикошета, а так как весил он под центнер с гаком, то мои косточки захрустели и раньше пострадали бы от многочисленных переломов.

– Слезь ты, – прохрипела я, пытаясь вдохнуть воздуха.

– Лежи и не рыпайся! – зло огрызнулся он в ответ, как будто я в таком положении могла что-то сделать.

А за кустами побоище явно перешло в заключительную стадию: завизжала резина и выстрелы стали звучать гораздо реже. Я бы даже сказала прицельнее что-ли. Ба-бах, а потом звенящая тишина, и снова ба-бах. Лишь когда Пашка стартанул через кусты, я с жадностью сделала первый вдох и ужиком, ужиком, ужиком. Выглянула через веточки и тоже рванула вперёд. На помощь. Пашке, естественно, а не шкафу, приехавшему по мою душу. Даже позлорадствовать не успела, оценив расплывающиеся кровавые пятна по белоснежной рубашке – хренушки тебе Пупсик, а не мстя невинным девушкам. Только вот высказать все это вслух последователь Гиппократа мне тоже не дал. Окликнул по имени, чтобы помогала, а не стояла истуканом, и стал рвать рубаху на груди бульдозера.

– Лайк, – прохрипел шкаф, отталкивая руки Пашки.

– Сиди спокойно, я врач! – проорал он в ответ, и Пупсенок кивнул, а потом заметил меня:

– О, старые знакомые, – улыбнулся Елисей. – Ты тут как оказалась? Ариадну в такую дыру не затащишь.

– Я живу здесь, так-то. Будто не знаешь, – огрызнулась я, прижимая оторванный край рубахи к груди Елисея. – Что я тебе сделала?

– Ты что решила, что я за тобой приехал? – захохотал он и помотал головой, увидев, что из под моей ладони толчками пробивается кровь. – Сдалась ты мне, мартышка, – поднял взгляд на подошедшего шкафчика поменьше и спросил, – Лайк, пацаны где?

– Босс… – слишком глухо и понятно прозвучал ответ.

– Сука, – сквозь зубы прошипел Елисей, пытаясь подняться на ноги. – Сам как?

– Так, цепануло малеха.

– Лайк, давай наших подтягивай. Меня заштопаем и съездим в гости с ответным визитом, – угрожающе рычал бульдозер, размахивая пистолетом, хотя едва держался на ногах.

– Далеко собрался? – тут же подхватил мстителя под руку Пашка и без сомнений потащил в сторону подъезда. Моего.

– Паш? – протянула я, прекрасно понимая, что именно задумал этот спаситель всех и вся.

– Не дотянет он до больнички. Лайк, или как тебя там, давай подхватывай с другой стороны.

Пинцет мне в фальцет! Только этого не хватало. Но спорить с Рыжовым, в котором от Пашки сейчас остался исключительно хирург, уже во всю отдающий распоряжения кому и что делать, я не стала. И двери подержала, и полбутылки водки в рот Пупсу влила для анестезии – ага, пока Лайк своему начальничку аккуратненько по затылку не вмазал, тот не отрубился, – и потом ещё хрен знает что делала. В ассистенты Пашка меня записал сразу и без шансов отвертеться, стоило только уложить опавшего кабана на стол в комнате, а Лайка погнал в аптеку. Треш. Полнейший трешняк. Это хорошо ещё, что меня от вида крови не мутит. Юлька бы точно здесь все ублевала – от маленького пятнышка на халате мужа в обморок хлопнуться может, а здесь… Мать моя женщина, роди меня обратно. Осмысливать произошедшее, я начала только оказавшись в ванной. Застопорилась, отмывая в раковине руки, посмотрела в зеркало и нервно дернулась, когда в квартире хлопнула входная дверь и стали раздаваться мужские голоса, среди которых Пашкин рык звучал громче всего.