Дмитрий Михайличенко - Виски

– Полтора.

– Час.

– Уговорил. –Андрей покорно свесил голову и поднял ладонь в знак обещания. – Полтора,– спокойно добавил он, выходящему из комнаты Сергею.

Хорошенько умывшись, Андрей вновь улегся на кровать и уснул. Что-то теплое и твердое начало сначала укладываться ему на грудь, а потом забилось подмышку. Он приоткрыл глаза. Свернувшись калачиком и закутав одну часть лица в свои пышные волосы, а вторую спрятав подмышкой Андрея, лежала Блондинка. В квартире было подозрительно тихо и спокойно. Девушка мирно лежала и слегка сопела в руку молодого человека. Андрей медленно и аккуратно положил второю руку на Ее голову и принялся гладить.

– Видишь, я поспешил, ворвался к тебе в жизнь, ты ко мне, тебя это насторожило, и вот она…. Старая добрая Хуйня. Ты сотворила полную ерунду. Теперь, я прошу, как дурак, тебя опомниться. Ты отказалась от того, чего даже не узнала. Самое обидное – упустить шанс, который мог изменить всю твою жизнь. Избитая фраза, которой прикрываются долбоебы, романтики и просто тысячи людей, не понимающие истинного значения этой фразы. Одни ее либо слишком высоко превозносят вверх, а другие держатся за нее, скрывая свое бессилие. Хочется понять, почему так?

– Ты как-то мне сказал, что можешь спокойно спать ко мне спиной. Я такого сказать не могу. Вижу как ты горишь мной, но я не чувствую то же самое, – Девушка шепотом поддержала разговор.

– Потому что я – это я. У меня так, а у тебя по-другому. Ты скажи, что не так. Хоть как-нибудь аргументируй. Или все дело в той ночи.

– О Господи. Я тебя очень прошу, не думай об этом. Дело совершенно точно не в том. Вообще выкинь из головы. Просто подумала и решила. Я сказала один раз и менять ничего не стану.– Голова девушки резко отпрянула от тела молодого человека.

– Тогда мне больше незачем здесь оставаться. Я поехал.

– Куда? В таком состоянии. Ляг, поспи, а утром поедешь.

– Зачем ты останавливаешь. Не надо включать эту заботу.

– Я ничего не включаю, я такая всегда. Хочешь уезжать – уезжай.

– Хорошо. Увидимся.

– Счастливо. – Диалог из спокойного русла перешел в некий шахматный размен словами, финальный и контрольный в голову выстрелы которого остались за Блондинкой.

Андрей проснулся в своей кровати от того, что его тело было накалено, как масляная батарея, работающая на полную. Виски гудели, нос был заложен, а внутри было бесконечно пусто. Недолго думая, он взял телефон и отправил абоненту «Моя женщина» короткое смс: «Я чертовски скучаю». Терять было нечего, а сказать нечто подобное очень хотелось. Он, было, прилег, чтобы еще подремать, но телефон сразу же напомнил о себе, завибрировав у уха. «Мне сегодня было очень холодно спать одной». Глаза не верили написанному, голова начала еще больше болеть, а сам Андрей почувствовал прилив сильной раздражительности и даже злобы. Что Она хотела сказать этим и зачем писать подобное человеку, с которым ты решаешь все закончить, было неизвестно.

Точка, с запятой

Очередное тяжелое утро. В комнате висит спертый перегарный воздух, которым поражаешься в детстве, зайдя в комнату к спящему отцу после гулянки; возле кровати валяются тренировочные домашние штаны, на которых покоится телефон; пустой стакан покрылся изнутри липкой пленкой засохших частиц «колы», но сам еще пахнет виски; на кухне открыто окно, потому в квартире холодно, но не свежо от вечернего сигаретного дыма. Если бы захотелось покончить с жизнью в тот момент, то достаточно было взять свой нос пальцами в прищепку и сильно попытаться выдохнуть через него. В таком случае точно виски бы не справились с давлением, так болела голова. В целом, все встало на свои места. Уже вторая неделя в пьяном умате подходила к концу, путая мысли, день с ночью, понедельник с пятницей и яблочный сок с виски.

Андрей каждое утро, умывшись и отбив слегка зубной пастой алкогольный выхлоп, поднимал к зеркалу свое лицо и говорил сам себе: «Соберись, тряпка. Она не должна видеть тебя таким». И каждый день, какая бы накануне не была пьяная ночь, Андрей собирался и ехал в университет или на работу или еще по каким-нибудь делам. Каждое утро он начинал очередной бой за себя и для Нее, но каждый вечер он, приходя домой, его проигрывал. Все было ясно и прозрачно. Он каждый вечер обречен был проигрывать, засыпая без Нее, упитый до омерзения, и понимать, что проявляет слабость, но о которой никто не должен знать. Это была одна из причин, по которой Андрей не пил эти две недели с одним и тем же человеком два дня подряд, чтобы тому думалось, что это всего лишь очередная веселая посиделка. Но те самые, кто соглашались на следующий день войти на повторном вираже в алкогольный штопор вместе с Андреем, выйдя из него, сами сдавались. У всех была жизнь, а у Андрея она остановилась, казалось, между воспоминаниями о Блондинке и очередной убитой бутылкой. Единственное, что оправдывало его, – так это то, что он не сдавался в Ее глазах. Похмельное или пьяное состояние приглушало голос Рацухи и оправдывало его нелепость.