Анна Музыка - Любовь в 33 года

И Юрик, добродушный, чуть пышненький, как подоспевшее тесто, и вечно румяный парень. Он всеми силами морщит лоб, пытаясь скрыть свою веселость за тяжелым, как у брата, взглядом, но он тут же разглаживается от мечтательной улыбки. Юра стремится во всем походить на Костю, но во время совместных занятий невольно по несколько раз обводит комнату скучающим взглядом, замечая это, стряхивает его с себя, и все начинается заново.

Пользуясь удобством расположения дома и безмерным гостеприимством хозяев, здесь регулярно появлялись и исчезали прочие лица: родственники и друзья, соседи и одноклассники, просто хорошие люди и даже их животные.

Тем летом наиболее жадными до общения и морских пейзажей оказались друзья Аркадия, с которыми он три года назад основал медицинский центр, и которые инвестировали в этот проект значительную часть необходимых средств. Не чтобы отдать им должное, а из дружеских соображений Карпенко всегда тепло принимали Ставрасовых.

Они приехали в середине июня, сразу после окончания летней сессии их единственного сына.

А в начале июля с неожиданным визитом нагрянула племянница Светланы – Ира. Она будто из ниоткуда вдруг появилась вечером в общем балагане ужина, с темно-синей спортивной сумкой в одной руке, полосатым рюкзаком в другой, с тяжелым взглядом из-под опухших век и стянутыми в тонкую нить губами. Она лишь обвела взглядом присутствующих, приподняла руку в приветственном жесте и, скорее не улыбнулась, а просто с силой сморщила губы.

– Дорогая, что же ты не предупредила, когда у тебя рейс, мы бы встретили, – Светлана взволнованно обронила вилку, и подошла к ней.

– Нет, ничего, одной мне пока спокойнее, спасибо.

За столом возникло оживление, но Светлана одернула всех, махнула рукой, мол «не сейчас», и увела девушку в подготовленную спальню.

– Надеюсь, никто не обидится, что я не поздоровалась как следует? – сказала Ира, когда прикрыла за собой дверь.

– Брось, все свои, – тетя крепко обняла ее, и теплый домашний аромат, наполненный нотками свежей зелени и куриного бульона вызвал в девушке неожиданный приступ удушливых слез. – Все забудется, постарайся здесь выбросить любые мысли из головы.

– Но как я объясню остальным?

– Не надо ничего объяснять. Пока пусть эта история останется между нами, чтобы никто лишний раз не приставал, а там посмотрим.

Ира улыбнулась сквозь слезы и смогла наконец разжать объятия.

– Спасибо, тогда пока не будем об этом?

– Пока не будем. Ты просто устала от дороги, и тебе нужен отдых. Зови, если что-то понадобится, или хозяйничай сама. Здесь все в твоем распоряжении, чувствуй себя как дома, – тетя еще раз мягко похлопала ее по спине и вышла.

Девушка осталась одна. Она широко раскрыла старые деревянные рамы окон, и подставила лицо мягкому подсоленному воздуху. Почти сразу она расстелила кровать, и крепко без снов проспала со свободно распахнутым окном всю ночь.

На другой день она выбралась из своего убежища, чрезмерно улыбчивая, от чего казалось, будто ее веселье старательно наигранно. В кухне она наткнулась на Светлану и незнакомую женщину с закатанными по локоть рукавами, которая выкладывала в глубокую миску крупные комки бледновато-желтого творога.

– Доброе утро! – Ира неловко замерла на пороге, только сейчас осознав, что хоть и у родственников, но в чужом доме, к которому пока совершенно не привыкла.

– Познакомься, – сказала Светлана, – это Елизавета, мы здесь питаемся хорошими продуктами только благодаря ей. А это моя племянница – Ирина.

При упоминании своего имени девушка словно очнулась и с готовностью расплылась в широкой улыбке.

– Ну бросьте вы, – смутившись, отмахнулась женщина в ответ. – Просто Тимофевна, меня тута все так кличут.

– Выходи в сад, Ириш, – обратилась к ней тетя Света. – И на, вот, поставь на стол.

Солнце уже заполнило все пространство и неистово щипало глаза. Девушка прислонила ладонь к глазам, стараясь разглядеть за раз все переливы цветов в саду. В носу смешалось множество причудливых сладких запахов, а в ушах – чистых звуков живой природы. Она пыталась распознать все растения, высаженные заботливо в некотором организационном порядке, и простирающиеся в две стороны от дома, но тут же бросила эту глупую затею, поскольку едва ли могла бы дать названия и трем из них.

Она замерла на несколько секунд, с удовольствием поглощая новую действительность, затем прошла к широкому столу, спрятанному в глубокой тени беседки, увитой диким виноградом.