Оксана Кожемяко - Больше черного

Возница порадовал меня своей внешностью, именно так я себе представлял среднего жителя острова туманов. Это был здоровяк ростом шести футов с хвостиком. Его чуть выбритые щеки покрывал буйный румянец, – надо полагать, следствие пристрастия его к выпивке или постоянного нахождения на свежем воздухе. Серые глаза возницы светились озорством, будто Лукавый нашептал ему на ушко нечто чрезвычайно секретное. Облачен человечище был в коричневый суконный кафтан, поверх которого накинут тяжелый дорожный плащ, на ногах в грубых чулках красовались башмаки с пряжками, а треуголка залихватски сдвинута на рыжий затылок.

После непродолжительных переговоров с возницей, мы ударили по рукам, и я сделал знак моему юному другу, дабы он нес весь мой скарб к карете. Я огляделся и выяснил, что не являюсь единственным охотником поездки. У нашей кареты уже топтался в нетерпении священник, весьма мрачного, но торжественного вида. Тучная пожилая леди в сопровождении компаньонки с желчным нервным лицом степенно коротала время в чтении Библии. Слуга сей дамы, тоже весьма упитанный, пыхтя и недовольно бормоча себе что-то под нос, устраивал всевозможные коробочки, сумочки и саквояжики на крышу кареты. Чуть поодаль я заметил высокого мужчину лет тридцати шести-восьми в мундире капитана морского флота. Его открытое, весьма загорелое лицо производило приятное впечатление, и в душе я пожелал, чтобы в этой поездке моим соседом оказался он.

Юноша, щедро мною одаренный, лихо взгромоздил мои пухлые стопки бумаг наверх кареты. Пассажиры устроились на своих местах, причем я как бы невзначай придержал место для моряка, – рядом со мной норовил приземлиться пастырь душ человеческих, и соседство это грозило мне скучной проповедью, – возница гикнул, свистнула плеть, и мы тронулись в путь.

Я получаю неожиданное предложение .

В начале пути пришлось отказаться от созерцания достопримечательностей. Мне потребовался час, чтобы привыкнуть к новому способу передвижения. Здесь не было качки, здесь была тряска. Но потом я освоился и уже с удовольствием наблюдал за сменой картинок за окном. Небо – тяжелое, грозовое в сочетании с драматичностью серо-синих небес и изумрудом полей выглядело неподражаемо. В этой суровой почти графической красоте чувствовались и величие, и мощь. Сытый по горло сладострастными тропическими пейзажами мой взор с наслаждением впитывал холодную роскошь британской природы. Я был рад, что именно эти места станут моим пристанищем в ближайшие годы, местом, где я в тиши и покое смогу заняться систематизацией своих записок и дневников, и своим романом. К тому же предчувствие того, что здесь я обрету новых друзей, и моя жизнь пополнится общением другого качества, а душа обогатиться свежими переживаниями, наполняло мое воображение чудесными картинами. Я был в восторге. Вдали проплывала деревушка, утопающая в молочной дымке тумана. На лугу паслись холеные коровы. Жуя траву, они провожали нас равнодушным взглядом. Порыв свежего ветра ворвался в душное пространство кареты. Скоро начнется дождь.

– Это деревня называется Фог-Кросс, ее жители варят неплохой эль, – придвинувшись ближе к окну, произнес мой попутчик-моряк, будто отвечая на мой не заданный вопрос. – Мы остановимся здесь ненадолго. Как вы относитесь к тому, чтобы немного промочить горло?

Я обернулся и увидел на его лице улыбку и улыбнулся в ответ.

– Отказаться от возможности выпить, это верх глупости, по-моему, – ответил я, чрезвычайно радуясь, что разговор завязался.

– У вас интересный акцент, – заметил моряк. – Похоже, вы прибыли издалека.

– Вы правы, – улыбнулся я и, не прибегая к лишним подробностям, решил представиться: – Алекс Ранду, корабельный врач.

– Капитан Сэмюель Харрисон, – тоже без вступлений отрапортовал он. – Если я правильно понял вас, мистер Ранду, вы составите мне компанию?

– С удовольствием!

Вскоре мы уже сидели в маленьком заведении, где местные жители собирались после трудового дня и в нарастающем рокоте бесед наполняли свои утробы элем, а карманы хозяина монетами. Капитан оказался прав, эль действительно был преотменным. С утра мне не удалось поесть, и я немного пьянел и, судя по всему, капитан тоже. Как бывалые «морские волки» мы закурили трубки, предварительно и очень любезно обменявшись табаком. Здесь, при неверном свете свечей я попытался разглядеть моего нового знакомого. Капитан Харрисон был неплохо сложен, и я как врач заметил по его белозубой улыбке, что он обладал изрядным здоровьем. Его длинные темно-русые волосы, связанные сзади в хвост при мерцающем свете, немного отливали медью. Синие глаза капитана, славно сужавшиеся в веселом прищуре, когда он улыбался, ярко выделялись на загорелом волевом лице. Вообще он производил впечатление славного малого, отменного вояки и строгого, но и, как говорится, справедливого командира. Я подумал, что, наверное, матросы его очень уважают.

Читать дальше