Елена Крылова - Стоит попробовать

Но ведь осталось только второе, он его давно сделал, дома где-то валяется, надо просто найти. В понедельник, Зинаида Георгиевна, кровь из носу! А что первое? Первое сдано вовремя! Наверное, по несчастной случайности затерялось у вас, Зинаида Георгиевна.

Уловка стара как мир, но вполне действенна. Зиночка ни разу в жизни еще не теряла студенческих работ, однако вероятность, конечно, всегда есть. Вот только не в этом случае.

Язык по-прежнему заплетается в жвачке, взгляд неправдоподобно честный. Клянется, что был почти на всех занятиях. Опаздывал, правда, отсюда и буковки «н» в журнале. Так что опять Зинаида Георгиевна не права: слишком рано отмечала отсутствующих, а потом с завидной регулярностью еще и забывала исправлять свои ошибки.

Вообще-то цирк пора заканчивать, а то остальные скоро совсем забудут, зачем они здесь. С другой стороны, хотя среди студентов встречается много интересных экземпляров, такие вот попадаются не каждый год, и уж точно не каждый семестр. Конечно же, обидно упускать случай и не досмотреть спектакль до конца. Тем более после того, как она жвачку столько времени терпела, что, кстати, зрители оценили по достоинству и не стали раньше времени открывать собрату глаза. Да и то сказать, студенческая солидарность отнюдь не всегда простирается на тех, кто хочет получить что-то, не затрачивая даже того минимума времени и усилий, которыми жертвуют остальные.

Студенты, посещавшие хотя бы время от времени ее занятия, знали, что Зинаида Георгиевна относится к жвачке неодобрительно, и на занятиях у нее не жевали 1 1 В начале 2000-х неокрепшие умы все еще считали жевательную резинку одним из символов приобщения к мировой цивилизации. Соответственно жевали даже там и тогда, где и когда это было не слишком уместно. . У нее даже на лекциях, как правило, не жевали, ну а чтобы, переваливая жвачку языком, выйти к доске или задать вопрос с места…

К студентам Зиночка всегда обращалась на вы, голоса практически не повышала и выражения употребляла исключительно корректные. Для прояснения своей позиции относительно пережевывания жвачки на занятиях Зине вполне хватало двух-трех не слишком развернутых отповедей в начале семестра, ибо большинство студентов предпочитает учиться на чужих ошибках, не стремясь непременно приобрести собственный жизненный опыт. Очень некомфортно себя чувствуешь, когда преподаватель тебя игнорирует. Именно так Зинаида Георгиевна и поступала с теми, кто пытался с помощью жвачки отстаивать свои гражданские права. Обычно даже слов не требовалось, достаточно было взгляда, особенно если жующему индивиду было от нее что-то нужно.

Ну вот и закончилось краткое развлечение, первокурсники и второкурсники вернулись к своим пределам и дифурам, а Зинины непослушные мысли опять унеслись к бурному и не слишком продолжительному роману с Олегом.

Ей было тогда двадцать лет, она училась на последнем курсе матмеха, а ее педагогическая практика проходила на кафедре высшей математики как раз в этом институте. Вернее, институтом он был тогда. Теперь, как известно, все вузы стали именоваться университетами или академиями, но о том, что работает теперь в университете, Зина регулярно забывала, как и большинство ее коллег, закончивших университет, который так назывался всегда. Вероятно, это было проявлением снобизма, хотя в принципе снобом она себя не считала.

На их кафедре и сейчас практиканта прикрепляют к какому-нибудь преподавателю. Сначала, в меру своей добросовестности, практикант посещает занятия этого преподавателя, потом сам ведет занятия в одной из его групп, а преподаватель иногда посещает практиканта, обычно радуясь тому, что нагрузка его снижается на три-четыре часа в неделю. Правда, ближе к сессии приходится порой хвататься за голову.

Семнадцать лет назад дело обстояло примерно так же.

Когда Зиночка в первый раз пришла на кафедру, в лаборантской ей сообщили, что курировать ее будет доцент Олег Сергеевич Медников, которого сегодня нет, а будет он завтра со второй пары.

Две преподавательницы, только сейчас что-то оживленно обсуждавшие и не обращавшие на нее никакого внимания, с интересом прислушались. Одной из них была совсем молоденькая Светлана Вениаминовна Ротмистрова, тогда еще ассистент кафедры, другой – доцент Инна Иннокентьевна Ригель, несколько резковатая дама пенсионного возраста.

Впрочем, оживление охватило всех, включая Анну Ивановну и Веру Васильевну – двух лаборанток средних лет, которые на самом деле выполняли секретарскую работу, а лаборантками числились, исходя лишь из странностей штатного расписания, где кафедральные секретари предусмотрены почему-то не были.