Елена Крылова - В подворотнях насилуют девушек

До сих пор не знаю, как писать стихи. Никогда не руководствовалась никакими техниками, не помню, что такое ямб с хореем, и каких типов бывает рифма. Хотя, казалось бы, в школе этому учили, да и оконченный в свое время журфак обязывает знать теорию литературы.

Стихотворения, вошедшие в этот сборник, были написаны, в основном, в скверном настроении. Не знаю, как у других авторов, но лично у меня в хорошем расположении духа писать стихи совсем нет желания. Позитивные эмоции, в отличие от негативных, хочется сохранить в себе, а не выплескивать в текст, желая избавиться. Есть здесь и парочка произведений, пришедших ко мне в бессознательном состоянии: на границе между сном и явью и в болезненном бреду.

К религии отношусь, скорее, иронически, при этом не пытаюсь задеть чьи-то чувства, поскольку каждый имеет право на свое мнение. Просто считаю библейские и евангельские сюжеты очень качественным и интересным литературным контентом, поэтому в своем творчестве зачастую использую отсылки к ним.

Скоро будет падать ночью

Легкий, теплый снег на воды.

Скоро ты узнаешь точно

Исступление свободы.

Скоро он с тобой устанет

Одним воздухом дышать

И на лоб тебе поставит

Словом «брошена» печать.

Скоро будет резать солнце

Скальпелем глаза небес.

Скоро милый твой проснется

На челе с печатью «бес».

Прим. 2007 г.

Я не падаю в рыданьях

На крыльце у входа в храм,

И поклона в «светлый» праздник

Никому я не отдам,

Полуночную молитву

Не шепчу у образов,

И с ушедшими проститься

Я могу без громких слов,

Мне не стягивает шею

На цепи блестящий крест,

Я и без него умею

Различить любовь и лесть.

Скромно тоненькая свечка

Разгоняет черный мрак.

Мне не важно, чем ты мечен,

Ты не бог мне и не враг.

Прим. 2008 г.

Обрушился из слов ненужный водопад,

Обила льдинкою скользила по лицу.

Но нету ясности – кто прав, кто виноват?

И нет ответа – я уйду иль не уйду?

Скрипел затвор на горле, не пуская крик,

Уста ловили воздух, словно рыба ртом.

Амур над нами – скрюченный старик –

Собою застил бесприютный небосклон.

Из яблока раздора выжимался сок,

И капал яд по пальцам и губам.

И все разжевывался мякоти кусок,

Не жаждущий делиться пополам.

Заканчивалось лето, ветер выл,

Из «никуда» мы шли опять в «нигде»,

Трещал по швам знакомый этот мир,

Тоска топила нас в сухой воде.

Под зонт запрятавшись, брести опять сквозь ночь,

Ныряя с головой в оконный свет.

Я – темноты невидимая дочь,

А как рассвет – меня здесь снова нет.

10.09.08

Последний романтик зарезан в подъезде.

Под снегом остался последний герой.

Последний храбрец, задыхаясь, пролезет

Меж хилых плечей сквозь раздвинутый строй.

Последняя мама прошепчет ребенку:

«Я здесь, успокойся» – уйдя навсегда.

И чей-то друг вскоре утопится в Волге,

Оставшись последним, как в небе звезда.

Легендою станет последний писатель,

Начертанной рунами в серой золе.

Возьмет серебро последний предатель –

Последний Иуда, что жил на Земле.

Последний мудрец изречет злое слово,

Что рушит дворцы из горных пород.

И так, без разбора, спокойно, но споро

Сегодня людской обновляется род.

29.10.08

Еще один глупый день,

Еще один продукт разложения,

Над городом вечер кается,

На коленях прося у небес.

И город стряхнул теперь

С себя паранджу раздражения.

Но только душа моя мается,

Как, завидев икону, бес.

30.10.08

Искусство – сфинкс, и, может, потому

Эта крылатая красавица земная

Всегда молчит, хотя и много знает,

И не раскроет тайны никому.

В пустыне лет бесчестия и лжи,

Где острые песчинки режут око,

Она простерла мудрый взор далеко

И словно мертвая, застывшая лежит.

Но лишь какой художник иль поэт,

Оставив дом, друзей, любовь в своей отчизне,

Проволочет себя по всей пустыне,

Она заговорит – лишь раз за сотни лет.

«Искусство я! Изгнанница из рая,

Содом с Гоморрой и телега без колес,

Ответ же мне ты на один простой вопрос:

Зачем вообще тебе была нужна я?»

1.11.08

Наверно, это сбредил бог,

Сидя на опорах ЛЭП,

Где провода качают кровь,

Столбы – опоры хрупких скреп.