Ару Василиск - Цветок, что умирает после рассвета, не человек ли это?

Воспоминание о его недовольном лице Джеха запомнил настолько хорошо, что иногда даже жалел, что не согласился. Тогда он был намного прямолинейнее и вспыльчивее. Возраст действительно охлаждает голову и выветривает юношескую гордыню. Теперь он догадывался чего стоило отцу выбить ему место стажёра, но было поздно.

– Ты не можешь отказаться! – сказал тогда отец. Он был весь красный от ярости, подбородок начал мелко трястись, настолько его колотило от злости. – Ты с ума сошёл, Джеха!

– Могу, – спокойно ответил ему Джеха. – Не нужна мне твоя помощь, я своей дорогой хочу идти.

– В кустах лежать и по помойкам шнырять нравится?! – заорал отец и вдруг успокоился. – Ладно, хочешь, чтобы жизнь тебя научила? Хорошо. Иди! Всё равно вернёшься.

Это были далеко не последние слова, сказанные им, но Джеха запомнил только их. И мелькнувшую растерянность у отца в глазах, которая сменилась острым разочарованием. Джеха был его единственным сыном и старшим ребёнком, рос послушным мальчиком и образцовым учеником, его часто хвалили в школе и ставили примером для других детей. Для родителей его переходный возраст прошёл гладко, он глубоко их уважал и любил, даже сейчас он думал о них с искренним теплом. Но в тот момент до этого никогда не сомневающийся в их ответной любви Джеха вдруг почувствовал себя лишним в семье. Как будто между ними в одночасье ударила молния и исчезла, оставив между родителями и ним невидимую, но толстую стену. С тех пор Джеха ощущал эту пустоту где-то между рёбер или в голове, особенно остро чувствуя это в моменты очередных творческих кризисов. После возвращения из родного дома ему хотелось завернуться в одеяло и никогда не выходить на улицу, где так просто могут от тебя отвернуться. Но он знал, что это не поможет, ибо одиночество лечат другие люди, и если закрыться в квартире, то это только сделает всё хуже.

В их следующую встречу Джеха был рассеян, хотя Минчже специально приехал с ним пообедать, несмотря на заметную усталость. Рано утром у него было выступление на радио, а до этого ему пришлось задержаться в студии допоздна. Пока они ждали заказ, разговор не вязался.

– У тебя что-то случилось? – деликатно спросил Минчже. В общении он был внимательным, чего вряд ли ожидаешь от довольно неуклюжего человека. В этом они были очень похожи – в пространстве возле них постоянно что-то ломалось и ронялось.

Джеха до этого как-то умудрялся уходить от ответа, переводя тему разговора, что было возможно, увы, только в переписке. Как оказалось, в живом общении он такими навыками не обладал.

– Да нет, с чего ты взял. Всё в порядке, – он было попробовал отмахнуться, но тут же невольно поморщился.

– Ты совсем не умеешь врать, Джеха, – покачал укоризненно головой Минчже.

То, каким тоном – щедрым на ласку и искренним – было произнесено его имя заставило сердце Джехи трепыхнуться. Иногда ему становилось страшно от того, с какой безудержностью он погружался в пучину чувств, но стоило поймать улыбку Минчже, как его наполняла храбрость, хоть прямо сейчас иди и побеждай дракона, охраняющего принца в башне.

– Ты прав, – легко согласился Джеха. – Есть у меня одна проблема.

Не раздумывая, он рассказал всё, что случилось с ним за прошедшую неделю. Его, как оказалось, настолько угнетало происходящее, что, как только он выговорился кому-то другому, на душе значительно полегчало и теперь он был готов к действиям.

– Интересно, – задумчиво протянул Минчже, стуча длинными пальцами по столешнице.

Они продолжали встречать возле «Никогде», так уж получалось. Район был тихим, кварталом чуть ниже начиналась настоящая городская суета, но здесь никто из вездесущих фанатов пока не узнал в Минчже популярного айдола. Из новостей Джеха узнавал, что в очередной раз «UnGalaxy» удивляет широкую публику стабильным положением своего дебютного сингла в чартах. Наверное, это было хорошо.

Но Минчже не выглядел счастливым, только измученным. Он похудел и осунулся, линия подбородка заострилась и теперь отбрасывала на шею тень, делая лицо по-настоящему скульптурным. От постоянных танцевальных практик у него часто ныла поясница и болели ноги. Какого-то мембера из его группы недавно госпитализировали с диагнозом «истощение организма на нервной почве». Минчже не говорил про свою работу ничего плохого, когда встречался с Джехой. Да, трудно. Не каждый выдержит такое давление, но работа как работа. Если задуматься, то сам Джеха ни разу не спросил у него, почему именно «айдольство». Это ведь не объяснить любовью к музыке или сцене, для этого должна быть безумная жажда славы, всего этого трепетного сияния так, по крайней мере, ему представлялось. Наверное, потому и не задавал вопросы, знал ведь по себе, что мечту не выбирают, наоборот, это она, с вечно голодными глазами ходит с тобой рука об руку по жизни и требует-требует-требует, пока не добьётся своего.