Евгений Лященко - Тайна восьми королевств

– Свечка с ножками, – проговорила про себя я.

Я помнила в детстве один сон, где мои ноги были будто в самой сердцевине свечи. А мое тело стало пламенем. Я о нем рассказывала маме, а она всегда переводила тему, поэтому я и забыла об этом до сегодняшнего дня.

– Ещё спустя два года звери в лесу слушались тебя и ты понимала их язык. Сложно было сказать воображение это или реальность, так как тебе было всего три года отроду. Но я понимала, что это нужно скрыть. Поэтому мы больше никогда не ходили на вечернюю прогулку к озеру.

Я начинала понимать слова, сказанные мамой. Но не понимала к чему собранные в мешок вещи. Даже книгу, что она достала из залежей книжного шкафа, она положила в мешок.

– Теперь ты знаешь хотя бы часть правды, поэтому ты готова.

– Готова к чему?

– Уоррен все тебе расскажет.

Мы вышли во двор. Солнце практически скрылось за горизонт и лишь мелкие его лучи освещали путь, градиентом сменяясь на ночное небо, усыпанное миллиардами звёзд.

Дядя Уоррен стоял во дворе с сумками и запряженной лошадью.

– У нас остаётся совсем мало времени, – сказал он.

– Мало времени до чего? – спросила я.

К нашему дому в чёрной мантии прибежал юноша, с до боли знакомым голосом.

– Добрый вечер, дядя Уоррен, – произнёс он.

Этот голос я могла узнать из тысячи других. Никто другой не имел такого бархатистого тембра с ноткой тщеславия и надменности.

– Афалеон?!

Он лишь снял капюшон, тем самым отвечая на мой вопрос.

В этой истории были обрывки, которые я не могла понять. Почему Афалеон здесь, если королевская семья против инфинитов, почему мясник помогает простой кухарке и почему у нас мало времени?

На мои вопросы не было ответов, но я знала, что не сдвинусь с места, не получив их.

– Гвардия уже в пути, у нас остаются считанные минуты до того, как мы покинем королевство, – сказал его бархатистый голос.

В сумерках его глаза казались темнее обычного, как и цвет волос, что прибавляло ему больше мужества и выглядел он при этом отважным, и далеко не таким смазливым, как на публике возле крепости Видеранта.

– Значит, пройдём через западный лаз, а далее через Темный лес, – заявил Уоррен.

Я никак не понимала почему гвардия короля идёт к нашему дому на отшибе и почему мы должны бежать.

– Зачем нам избегать их? – своим вопросом я озадачила всех.

Афалеон подошёл ближе.

– Ты незаконно рожденная дочь ночного эльфа и дриады. Все шестнадцать лет они искали тебя, убивая всех младенцев, которые родились в тот день. Мара укрыла тебя у себя, фальсифицировав твоё рождение, будто это она тебя родила, но на пять месяцев позже, – ответил Афалеон.

Я смотрела на него пустыми глазами.

– Но в конечном итоге осталась только ты, девушка, чей отец был неизвестен и чей возраст был схож с возрастом ребёнка ночного эльфа и дриады. Три дня назад во дворце состоялось собрание, на котором присутствовали все персоны дворца: от астрологов до правых рук короля.

В разговор вмешался Уоррен. Его темные глаза мелькали взад и вперёд, будто он опаздывал на важную встречу. Но встречу с кем? И не состоялась ли она здесь пару мгновений назад?

– Твоё имя последнее в списке детей, которых упустили из виду, – сказал он.

Афалеон оглянулся и увидел вдали свет от факелов.

– Они на подходе, времени нет, – сказал он.

Мама обняла меня так крепко, как никогда. Я чувствовала ее слёзы у себя на плечах и обняла ее в ответ так же крепко.

– Они боятся. Пока ты жива, то живо и существо, которое питает тебя бесконечной энергией. А пока живо то существо, то ты являешься прямой угрозой для всех восьми королевств, – сказал Уоррен и отнял меня от матери.

Садясь на лошадь и пытаясь ускакать от погони, я смотрела, как Мара стоит в слезах и машет мне рукой, а позади неё все ярче и ярче виднеется свет и слышен стук копыт Гвардии.

Мара становилась все меньше и меньше, а свет позади неё становился все больше и больше.

– Остановитесь! Стойте! – начала кричать я.

Уоррен и Афалеон остановили лошадей.

Издалека я смотрела, что происходит с Марой.

– У тебя, должно быть, отменный слух и зрение, тебе нужно только сосредоточиться, – сказал Уоррен.

Я осудила его строгим взглядом, но попробовала сконцентрироваться на людях вдали, которые уже прибыли к дому.

Я слышала шелест листвы, сверчков в ночи, но ничего, кроме этого. Ничего, кроме звуков, что находились подле меня. Ничего, кроме звуков, издаваемых тем, что я могла разглядеть на расстоянии вытянутой руки.