Анна Камская - Долина Инферин. Вихри холода

– Очень приятно, что ты, наконец, заинтересовался мной, а не своими стальными друзьями – ружьями.

Вадим вскочил со стула, обошел стол и схватил меня за плечи:

– Эмилия, я просто хочу знать правду. Где ты была? Если тебе нечего скрывать, то это простой вопрос. Тебе не кажется?

– Опять эта твоя дикая ревность!

Дверь в кабинет открылась, и на пороге появился Пешехонов. По его глазам было видно, как не понравилась ему эта сцена – я в руках разгневанного Вадима. И хотя при любом конфликте он явно был на моей стороне, наши отношения с женихом были не его делом. Он разрывался между желанием подойти и развести нас по углам и пониманием того, что не имеет на это права. Пересилив себя, он сквозь зубы пробормотал «извините» и сделал шаг к выходу. Вадим остановил его.

– Алексей, что ты хотел? Заходи.

Не глядя в мою сторону, Лёша подошел к Вадиму и вручил ему пакет.

– Что это?

– Фото с выставки орхидей для статьи Кулагиных.

Эта семейная пара уже несколько лет плодотворно сотрудничала с нашим журналом. Они написали много статей, работали со многими известными профессорами. Ольга и Борис и сами имели ученые степени: она по ботанике, а он по археологии. Это были люди, целиком и полностью отдавшие свои жизни науке.

– Кстати, Кулагины едут в Кению с нами, – сказал Надежнецкий, присаживаясь за стол и раскрывая пакет.

Заметив, что мы удивлены, он пояснил:

– Они хотят совместить приятное с полезным и тоже посетить таинственную деревню.

Вадим достал фотографии из конверта и начал их просматривать, одобрительно кивая. Одна карточка прилипла к другой, и он не без труда разъединил их. Надежнецкий что-то еще говорил про Кению, когда взгляд его упал на второе фото. И тут голос начальника внезапно прервался, а лицо побелело и вытянулось.

– Какая прекрасная орхидея есть в твоей коллекции, – сказал он с упреком, кидая картинку.

Та упала и по гладкой поверхности стола прокатилась прямо к нам. Сердце мое замерло. С фото на меня смотрела я сама – Эмилия Давыдова – в очаровательной соломенной шляпке среди яркой зелени парка. Улыбка была радостной, а глаза такими веселыми, что любой бы понял, как счастлива я была в тот момент.

Пешехонов указательным пальцем подтянул к себе фото и довольно хмыкнул:

– Удачный ракурс.

Вадим откинулся на спинку кресла и с невыносимым укором воззрился на нас. Во взгляде его читались горечь, печаль, и бог знает, что еще он там себе нафантазировал. Надежнецкий ждал объяснений.

И в тот момент, когда я уже хотела их дать, Алексей просто поднял фото со стола и положил его за пазуху, всем видом показывая, что не видит в этой ситуации ничего предосудительного.

– Будь другом, отбери снимки и отдай их Роману, – попросил он Вадима, – а то у меня сегодня встреча с Лерой. Очень тороплюсь.

Пешехонов, как ни в чем не бывало, развернулся и вышел из кабинета, оставив меня в полной растерянности наедине с Вадимом.

– Это Алексей сфотографировал в парке, перед похищением, – все-таки попыталась объясниться я.

Но Вадим, не желая ничего слушать, просто встал и твердым шагом вышел из кабинета.

Расстроенная, едва сдерживая слезы, я выбежала вслед за женихом. Но поняла, что догонять его неправильно. Везде сновали сотрудники редакции. Кинуться вслед за ним означало дать подвод для сплетен. Я резко остановилась, подумала и двинулась на третий этаж в кабинет Катрины.

Как всегда, ее почти не было видно за грудой бумаг и папок. Она подняла голову на звук открывающейся двери и, поняв все по моему лицу, спросила:

– Вина или чего покрепче?

– Можно сразу яду, – траурным тоном произнесла я и плюхнулась на диван.

– Давай пока повременим с такими радикальными методами, – ответила подруга, доставая из бара до половины наполненную бутылку красного вина. – Рассказывай.

С этими словами она передала мне фужер.

Я в красочных подробностях описала ей недавнюю удручающую сцену.

– Подстава, – протянула Катрина.

– Больше всего меня бесит, что Пешехонов даже не попытался помочь мне объясниться перед Вадимом.

– А ты не думала, что он мог положить это фото в конверт специально?

– Позлить Вадика? Но зачем?

– О-о-о, ты плохо знаешь Пешехонова. Лично я такому не удивлюсь. Свободные художники – порой такие странные…

Она покрутила пальцем у виска.

– Да нет, не думаю. Скорее всего, фото попало туда по ошибке. А он мало того, что не пересматривает материал перед подачей боссу, так еще и гад, – надула губы я.