Юлиана Матвей - Выбор за нами

− Ты думаешь, от этого что-то изменится? Лучше я съезжу в магазин. А то нам есть нечего.

Поездка затянулась на пять часов. В местном «супермаге» предлагался слишком простой набор продуктов для его изысканного вкуса, поэтому решено было купить все необходимое в Москве. Шумные улицы, насыщенность магазинов людьми, улыбки и флирт молоденьких продавщиц благотворно подействовали на Митино настроение. В багажник белого мерседеса опустились пакеты, наполненные любимыми морепродуктами, пивом, различными видами сыра и сырокопченых колбас. Добавив пару бутылок кока-колы, Митя почувствовал себя настоящим мужем, проявляющим заботу о драгоценной супруге. Теперь они могут наслаждаться жизнью. «Свободной жизнью», − мысленно поправил себя молодожен.

Поднявшись на второй этаж, мужчина замер от удивления. Вещи, недавно бывшие абсолютно неприглядными, сияли чистотой. Василиса создала уют там, где, казалось, он был невозможен. Воспоминания захлестнули его с неожиданной силой. Вот на этом покрывале они собирались втроем на пикнике. Красивые чашки, задорно выглядывающие из бабушкиного серванта, мама купила специально для них наперекор своей матери, не любившей ярких вещей. Александра была душой семьи. Каждая минута рядом с ней наполняла жизнь праздником. Жаль, что этого времени в его жизни оказалось так мало.

В стенах деревенского дома никто никогда не ссорился. Отец прилагал всевозможные усилия для создания иллюзии полной счастливой семьи после возвращения жены от других мужчин. Здесь они пережили самые лучшие моменты своей жизни. Именно по этой причине, когда мама окончательно ушла, мужчины покинули дом. Из него ушла душа, осталась лишь черная пустота. Возвращаясь в настоящее, Митя медленно выдохнул. Похоже, сегодняшний вечер из праздничного превращается в поминки. В лестничном проеме показалась шоколадная головка:

− Тебе нравится?

− Ты моя хозяюшка! А где здесь спальня? – подмигнул он, поднимая молодую жену на руки.

Василиса махнула в направлении дивана и счастливо засмеялась.

Семейное счастье закончилось вместе с деньгами. На работу в элитную фирму Митю не брали. Видимо, отец все-таки постарался. Должность простого рабочего в какой-то там конторке недалеко от поселка не устраивала амбициозного юношу, привыкшего к роскоши и почтительности. Мысль о том, что он будет низшим звеном в профессиональной цепочке, сжигала все внутри, оставляя только невыносимую тоску по прошлой жизни.

Живот у Василисы становился все заметнее, что мешало близким отношениям. Он не понимал, почему соседи так восхищаются её видом, подчеркивая, что беременность красит девушку. Ему нравилась та прежняя Василиса, веселая задорная, готовая на риск. Сейчас все подчинялось маленькому, ещё не родившемуся существу. Все чаще Митя стал задерживаться в беседке у трех березок. На скамейках собирались все «сливки» местного общества. Ему импонировала их жизненная позиция, заключающаяся в обвинении в плохой жизни жен, детей, правительства, прошлого. Эти люди, как и он, покалеченные жизнью, поддержали его в трудные времена, помогали забыть о проблемах, спасали от взгляда вопрошающих небесных глаз.

Василиса тяжело переживала изменения в поведении мужа. Его муки были её муками, его гнев болью отзывался в сердце. Молодой человек, выросший в роскоши, с хорошими жизненными перспективами, вдруг оказался в бедном поселке без денег и без работы. И все это случилось только по её вине. Если бы не свадьба, его отец не разгневался на сына. Не смея вмешаться в происходящие с ним изменения, Василиса наблюдала за мужем. Едва держась на ногах, Митя возвращался с дружеских посиделок. Её нежные руки помогали ему раздеться и подняться на второй этаж. Ночью она часто смотрела на родной профиль. Саморазрушение, которому он себя подвергал, сказывалось прежде всего на лице. Легкими движениями пальчики разглаживали хмурый изгиб бровей, плотно сжатые губы. Только во сне муж улыбался, крепко её обнимая.

Чувство голода не давало Василисе покоя. Деньги закончились. Урожай они не вырастили, а в магазине бесплатно продукты не предлагали. Кусок хлеба, брошенный соседской собаке, казался самым лакомым. С завистью девушка смотрела, как она нехотя поглощает его, с хрустом разгрызая засохшую корочку, и мечтала оказаться на её месте. Даже во сне желудок сжимался от боли, требуя пищи. Страх умереть гнал ближе к людям, а гордость мешала попросить хотя бы горбушку. Днем она гуляла по лесу, стараясь насытиться хотя бы ягодами. Варенье без сахара варить не имело смысла. Бруснику и чернику девушка сушила или замораживала.