Гульзара Калимуллина - Чёрные Охотники. Мантикора

Частенько бывала здесь, особенно в выходные. Мама не могла нас прокормить своей маленькой зарплатой, которую она пыталась накопить и отправить Кирилла учиться в город, чтобы он мог получить хорошее образование. Это одна из причин по которой мне приходилось работать, помогая седовласому старику Панкратию разбирать старые книги и принимать новое поступление.

После школы я в обязательном порядке должна находиться здесь до семи часов ровно, поэтому выходные считались для меня особой роскошью. Хотя читателей, в отличии от покупателей, в такое время не так много. Я проводила основную часть дня за книгами и домашним заданием.

Бывало, приходилось выходить на работу в субботу и воскресенье и составить компанию дедушке, которого я недолюбливала. Мама говорила, что у него это старческое, то книга не так лежит, то пыль села на полку. Всё в его библиотеке должно быть идеально, потому что порядок всегда привлекает читателя и многие о нём не забывают.

Деньги платили не такие большие, но я не жаловалась. Лучше уж что-то, чем ничего.

– Посижу с тобой, но недолго! Не очень-то хочется смотреть на лицо этой зелёной лягушки в течении долгого времени. К тому же, я потеряла одну из его книг, про которую он не хочет забывать, – полушёпотом сказала подруга, – Попробуй отпроситься!

– Ты сама напросилась побыть с подругой пару часиков. О большем и не прошу.

Она закатила глаза и, открыв дверь, пропустила первую. Ко мне сразу же, прихрамывая, подбежала небольшая чёрная собака, виляя хвостом:

– Анти! Ты собьёшь меня с ног, – девочка послушно села, заглатывая слюну, пряча и высовывая язык.

В уши врезались звуки скрипучего голоса Панкратия, который приветствовал фразой:

– Аааа… На работу пришла? Антонина, на место! – собака нехотя, но послушно опустив голову поплелась за стойку, где стоял старик, и легла, высунув морду так, что ей был виден вход.

Вероника, слегка толкнув меня в сторону, ответила ему:

– Здравствуйте! Я за книгой. Если вы не против, то я могу остаться с подругой? У вас говорят новое поступление.

Старик как-то отдалённо посмотрел на неё, а потом на меня. В его глазах мгновение читались тревога и сомнения, которые моментально сменились по привычке на задумчивый. Худое лицо, на сегодня бледнее обычного, покрыто грубыми морщинами и старыми, побелевшими с годами, двумя шрамами, ведущие от правого уха к нижнему подбородку. От этого он не выглядел уродливым, но его взгляд и слишком тихие движения, иногда приводили в некий ужас. Имея такую привычку, переросшую в репутацию, большинство людей нашего района старались всячески избегать общения с ним.

Придя в себя и особо не останавливаясь на изучении чужого лица, промямлила тихое: «Здравствуйте».

– Елизавета, доченька! – никогда не нравилось как он ко мне обращался, потому что у меня не было отца и «доченька» по праву принадлежало называть только моей матери. Но я не стала перечить, чтобы не лишится этой более или менее сносной работы, с которой могла учиться, – Распакуй вон те коробки за стеллажом и разложи по полкам.

Молча кивнув, направилась к книгам. Уйти сегодня пораньше не получится, а я планировала прогуляться с Никой после работы.

– Третьякова! – Панкратий обратился к Веронике, – Если помощь хочешь, то не против. Быстрее управитесь, быстрее работа закончится, – сказав это, он отвернулся от нас и уткнулся в свои какие-то записи. Да, старик умело читает мои мысли!

Мы обе направились в дальний угол здания к коробкам, где они нас поджидали, при этом Вероника скорчила кислую гримасу и шипела:

– Как ты можешь с ним работать? Это ужасно… От одного его вида мурашки по коже. Поэтому он и считается отшельником. Лиза, если ты превратишься в такую, то я тебя пристрелю! – она сказала это с таким серьёзным видом, что я начала смеяться. Ника меня подхватила. Мы шикали друг на друга, делая намёк на то, чтобы библиотекарь нас не услышал.

Сдерживая смех, я открыла одну из первых коробок и дала Веронике указание, чтобы она складывала книги по сюжетам и по алфавиту, как обычно делал старик.

С очередным открытием коробки поняла, что останусь здесь допоздна. Так как утром ушла не поев, то сейчас настолько проголодалась, что мечтала о том, чтобы библиотекарь как можно скорее вышел прогуливать собаку.

Панкрат, будто снова прочитав мои мысли, таща свое осунувшее тело в нашу сторону, доверил мне закрыть библиотеку на обед. Сказал, что задержится, и поплёлся к выходу. Антонина по привычке подбежала ко мне, пару раз лизнула руки и убежала за стариком. Он жил недалеко от этого здания, поэтому час ровно, туда на еду и обратно, ему вполне хватало. Но если он сказал, что задержится, то три часа мне одной в библиотеке обеспечено.