Евгения Перова - Другая женщина

– Да нет же! Боря, ты не слушаешь меня! – воскликнула мама, глядя на него с отчаяньем. – Это я не могла иметь детей, я! У меня было четыре выкидыша, потом забеременела, но ребенок родился мертвым! А в соседней палате роженица умерла, твоя настоящая мать! Чембарцев нам тебя и отдал!

– Отдал?! Я что, щенок? Или что? Вы ему заплатили? Купили меня?!

– Боря! Ну что ты такое говоришь! Это Чембарцев нам помогал! Всю жизнь!

– Помогал?! Значит, машина… И квартира?!

А он-то принимал все как должное! Жили скромно, очень скромно: отец – историк, преподаватель в институте, мама – искусствовед, в музее работала, а у него все всегда было! Ну, не буквально все, но было. На двадцать пять лет машину ему подарили, на тридцатник – квартиру. Уж тут мог бы как-то сообразить: 1991 год, павловская денежная реформа, а ему квартиру покупают! Откуда такие деньги? Сказали: у нас были сбережения! Откуда сбережения, с каких таких доходов?!

Сейчас только все осознал и никак не мог примириться. А уж когда узнал, кто такой Чембарцев… Мама пыталась ему что-то объяснять, рассказать, что за человек его отец, – не слушал, не хотел слушать! А потом мама умерла, очень быстро, и Борис до сих пор чувствовал свою вину перед ней. Чембарцев пришел на ее похороны, но держался скромно – стоял в отдалении, к ним не приближался. Крупный, мощный, серьезный. Рядом – два охранника. Уходя, Боря оглянулся: Чембарцев опустился на колени перед могилой, поклонился в землю и медленно поднялся, опершись на руку одного из охранников. Какое-то время они с Чембарцевым смотрели в глаза друг другу, потом Борис отвернулся. Отец звонил ему, пытался наладить контакт, но Борис вел себя так, что Чембарцев отступился. И позвонил только лет через десять:

– Боря, я очень старый человек. Мне недолго осталось жить. Я был тебе плохим отцом. Да, собственно, никаким. Но я очень сильно любил твою мать. До сих пор ее оплакиваю. Я не навязываюсь. Но если ты не хочешь до конца своих дней мучиться, что так ни разу с отцом не поговорил…

– Я тебя слушаю… папа…

Почему-то Борис никогда не думал о матери – о своей настоящей матери! Какая она была? И что вообще произошло? То ли он наконец повзрослел – это к пятидесяти-то, самое время! То ли осмыслил все за эти годы, но они с Чембарцевым начали общаться. Отец приехал к ним в гости, впервые увидел внуков, невестку и правнучку, был совершенно счастлив, просто сиял – и сразу же покорил их всех. Харизма у него была невероятная! Так что, когда он позвал их всех с собой в Швейцарию, они согласились. Сначала поехали Борис с женой и младшим сыном, потом и старший подтянулся с семьей…

– В общем, мы теперь все там и живем, – сказал Борис. – Конечно, трудно. В смысле – непривычно. Деньги эти на нас свалились! Знаете, как говорится – не были богатыми, не надо бы и привыкать. Молодежь-то быстро адаптировалась, а мы с женой…

– Деньги! – воскликнула Ирка. – Кстати, о деньгах! Андрей сказал вам, что я отказываюсь от наследства? Андрей, ты сказал?

Мужчины переглянулись, и Андрей красноречиво развел руками.

– Да, наследство. Это такая нелепая история! Я просто не понимал, как поступить, хотел было даже… Но когда узнал, что вы отказываетесь, прямо гора с плеч! Хотя все равно получилось по-дурацки, так неловко!

– Ничего не понимаю! – Ирка машинально взяла на руки Зайку, которая пробиралась к ней по столу, обнюхивая попадающиеся по дороге тарелки.

– Дело в том, Ир, что Чембарцев написал новое завещание…

– И вас в нем уже нет!

– То есть старое аннулировано, понимаешь?

– Он, конечно, никак не предполагал, что вам станет известно про завещанный ранее миллион…

– Если б я не вылез, ты ничего и не знала бы! И как я не подумал о втором завещании!

– И получилось странно: сначала оставил деньги, потом передумал…

Борис с Андреем говорили по очереди, перебивая друг друга, а Ирка вертела головой, глядя то на мужа, то на гостя:

– Стойте! Подождите! Так что, нет наследства, да? Никакого миллиона нет?

– Нет! – ответили мужчины хором.

– Слава богу! Какое счастье! – выдохнула Ирка. – Я так благодарна Ивану Петровичу!

– Ну, что я вам говорил?!

– Да, а я еще не верил Андрею! Вы и правда юродивая, как отец называл.

– Значит, он все-таки что-то про меня понял. – Ирка усмехнулась, покачала головой и посмотрела на кошечку, которая зажмурилась ей в ответ и громче замурлыкала: – Да, Зайка?

– Мрррау! Конечно, понял! – согласилась Зайка, спрыгнула, подошла к мисочке и села около, оглянувшись на Ирку: – Мррав! Мрраув!