Алексис Холл - Идеальный парень

Я постарался выбрать на диване такое место, чтобы Оливеру не было тесно и вместе с тем у него не возникло подозрений, будто я сторонюсь его, но все равно задел его коленями.

– Мне нужно было позвонить, оба раза. Впрочем, если бы я позвонил в первый раз, думаю, второй звонок просто бы не понадобился.

– Что случилось? Если честно, я думал, что тебе на меня наплевать.

– Я не такой уж и легкомысленный. Хотя поверить в это трудно. Но мне нужно это… это… – я молча махнул рукой, – то, что мы с тобой делаем. И я постараюсь исправиться, если ты дашь мне еще один шанс.

Глаза Оливера буквально излучали серебристое сияние, а взгляд был одновременно нежным и суровым.

– Как я могу тебе поверить, если ты по-прежнему не хочешь рассказать мне, что на этот раз случилось?

– У меня возникли семейные проблемы. Я думал, что серьезные, но ошибся. Такого больше не повторится. К тому же тебе ведь нужен фиктивный парень, а не настоящий.

– Я знал, на что я иду.

Мне даже стало интересно, что в тот момент думал обо мне Оливер.

– Послушай, конечно, я совсем не тот, кого ты ищешь, но, может, хватит всякий раз напоминать мне об этом?

– Я… это… – Похоже, он действительно смутился. – Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что и не рассчитывал, будто ты окажешься не таким, каков есть на самом деле, а другим.

– Каким это другим? Более-менее надежным и вменяемым?

– Легкомысленным и заурядным.

Я удивленно уставился на него. Вполне возможно, что в эту минуту я даже непроизвольно открыл рот.

– Люсьен, – продолжал он, – я понимаю, что мы с тобой не друзья и что, возможно, совсем не подходим друг другу. Что, будь у тебя возможность, ты выбрал бы не меня, а кого-то другого. Но, – он смущенно заерзал, – мы согласились на время связать наши жизни, однако у меня ничего не получится, если ты не будешь откровенен со мной.

– У моего отца рак, – выпалил я.

Оливер посмотрел на меня так, как мне бы тоже хотелось смотреть на человека, который признался бы, что у его отца рак, только у меня все равно ничего подобного бы не вышло.

– Прости. Разумеется, ты должен был находиться с ним. Почему же ты с самого начала мне об этом не сказал?

– Потому что я сам не знал. Мама позвонила и сказала, что случилось нечто важное. Я поверил ей, так как… я всегда ей верю. А тебе я ничего не сказал, потому что думал, ты будешь считать меня странным.

– С чего ты взял, что мне покажется странной твоя любовь к матери?

– Не знаю. Я всегда боюсь, что меня примут за какого-нибудь Нормана Бейтса [23] Вымышленный персонаж, созданный писателем Робертом Блохом. Герой триллера Альфреда Хичкока «Психо». Убийца и психопат, страдающий раздвоением личности. .

Его теплая рука опустилась мне на колено. Наверное, мне стоило убрать ее оттуда, но я не видел на то причин.

– Это очень мило с твоей стороны. И я ценю твою честность.

– Спасибо, я… спасибо. – Да, с Оливером, который пытался поддержать меня, было намного сложнее иметь дело, чем с Оливером, который на меня сердился.

– Ничего, если я спрошу тебя об отце? Я могу чем-нибудь помочь?

– Да, но будет лучше, если ты не станешь спрашивать меня об отце.

Он с сочувствием слегка постучал меня по колену – у меня этот жест никогда не получался, вечно в нем таилась какая-то скрытая издевка.

– Я понимаю. Это ваши семейные дела, и мне не стоит вмешиваться.

Я видел, что он не пытался пристыдить меня. И все равно мне стало стыдно.

– Дело не в этом. Я просто ненавижу этого ушлепка.

– Понятно. То есть… – он удивленно моргнул, – ничего не понятно. Он же твой отец, и у него рак.

– А еще он бросил нас с мамой. Ты же наверняка об этом знаешь.

– О чем?

– Об Одиллии О’Доннелл и Джоне Флеминге. Большая страсть, бурное расставание, маленький ребенок. Ты не читаешь газет? И Бридж тебе ничего не рассказывала?

– Я знаю, что ты имеешь какое-то отношение к знаменитостям. Но для меня это не очень важно.

С минуту мы сидели молча. Одному богу известно, что в тот момент творилось в моей голове. Я был совершенно сбит с толку. Я всегда терпеть не мог людей, которые считали, будто они знают меня только потому, что где-то прочитали обо мне, посмотрели передачу или послушали подкаст, но к этому я уже привык. Причем настолько привык, что теперь, когда я сам рассказывал другому человеку о своей жизни, мне стало немного страшно.

– Я даже не знаю, – сказал я, наконец, – что это: великодушие или равнодушие с твоей стороны.

– Я же притворяюсь, будто встречаюсь с тобой. А не с твоими родителями.