Юлия Климова - Рецепт ее счастья

– Кэролайн, я очень рада тебя видеть. – Кэри обернулась и увидела Эллис Кеннет. На этот раз ее нос был сморщен. Сейчас, сейчас придется защищаться. – У тебя новое платье?.. Надо же, кто бы мог подумать… Довольно милое, но розы, поверь мне, лучше отколоть. Они не слишком-то похожи на настоящие. – Эллис фыркнула, а затем криво улыбнулась, стараясь изобразить ложное сочувствие. Ожерелье на ее шее сверкало так, что можно было ослепнуть, и Кэри не сомневалась: сейчас Эллис небрежно дотронется до него, желая лишний раз подчеркнуть свое превосходство. К счастью, сама она относилась к украшениям с равнодушием, хотя и понимала их ценность и значимость в обществе.

– Мне бесконечно нравятся эти розы, – ответила Кэри, старательно протянув слово «бесконечно». – Мой двоюродный дядя привез их из Парижа, – соврала она, не моргнув глазом. – И они идеально подходят к платью.

– Так у тебя есть двоюродный дядя? Ах да, у вас же много родственников… Твоя мачеха что-то говорила и про графа, но… – Эллис ласково дотронулась до ожерелья и пробежалась тонкими пальчиками по сияющим камушкам. – Я уже порядком устала принимать гостей, – сменила она тему. – Такой труд! Но вряд ли ты когда-нибудь сможешь это прочувствовать на себе.

– И я очень рада этому, – легко ответила Кэри. – Не хочу стоять около дверей целый час, натужно улыбаться и покрываться потом.

Она отлично отбила едкую фразу Эллис и поэтому позволила себе короткую улыбку. Конечно, не стоило упоминать про пот (леди Келли, леди Хокинз и леди Бутман наверняка бы округлили глаза, услышав это), но, с другой стороны, кое-кому тоже не нужно было трогать атласные розы!

Брови Эллис Кеннет подскочили на лоб, пухлые губы превратились в ровную черту – как можно было позволить подобный намек по отношению к ней! «Да как эта простушка Пейдж смеет!» – вот что было написано на ее круглом холеном лице.

– Маленькая завистливая дрянь, – прошипела Эллис, не справившись с гневом. – Когда ты выйдешь замуж за тупицу Маркуса Гилла и получишь в придачу его толстую беспардонную мамашу, ты наконец-то поймешь, какое место тебе отведено в этой жизни. – Она сверкнула глазами-льдинками и пошла прочь.

– Леди Келли, леди Хокинз и леди Бутман вряд ли бы одобрили твое поведение, Эллис, – тихо произнесла Кэри с наигранным разочарованием и двумя не менее наигранными вздохами. – Такое поведение недопустимо.

Она услышала первые звуки фортепьяно, развернулась к светской публике и увидела перед собой… Чарльза Лестона. Он стоял на расстоянии вытянутой руки, спокойный, красивый, ожидающий ее внимания.

– Вы позволите? – спросил он с приятной улыбкой. И добавил: – Вы обещали.

– Да, – ответила Кэри.

Разве не этого момента она ждала столько минут, часов и дней, разве опять не связала их невидимая нить? Он несомненно был рад ее письмам, он не нашел в них ничего предосудительного и каждым взглядом, словом и действием дает понять, что так же ожидал первых двух танцев у Кеннетов, как и она сама.

«Какая же я счастливая и везучая!» – радостно подумала Кэри.

Они заняли место за уже выстроившимися парами, взялись за руки и приготовились к танцу.

– Вы волшебно выглядите, Кэролайн, – еле слышно произнес Лестон, поворачиваясь.

Кэри мудро промолчала, лишь бросила на него быстрый взгляд и потупила взор. Все же общаться с мужчинами очень трудно: либо слова куда-то убегают, либо, наоборот, хочется сказать слишком много. Еще есть вечное дурацкое «нельзя», а еще отчего-то печет в груди… Шагнув два раза вперед и два назад, Кэри сделала попытку выглядеть очень серьезной и сосредоточенной. На всякий случай. Дафна всегда ругается, когда она легко и просто выдает свои мысли, по мнению мачехи, каждая порядочная девушка должна произносить только: «да», «нет», «возможно», и то лишь тогда, когда ей зададут вопрос. При этом каким-то образом нужно умудриться понравиться, успеть продемонстрировать природное очарование («а у тебя оно временами проскальзывает, Кэролайн») и тем самым не пропустить достойного мужа.

«Слишком сложно, – усмехнулась Кэри, и налет ложной серьезности мгновенно слетел с нее. – И слишком скучно».

Два танца, обещанные Лестону, закончились до обидного быстро, и, увы, теперь предстояло уделить внимание другим партнерам.

– Я только что слышала, как Маркус Гилл сказал своей матери, что ты хорошенькая, – торопливо сообщила Дафна, когда Кэри, поболтав с дочкой Адамсонов – пятнадцатилетней хохотушкой, отошла к столику с напитками. – Он пригласит тебя, а ты улыбайся и обязательно поддерживай непринужденную беседу. Никто, никто и никогда не сможет упрекнуть меня в том, что я плохо забочусь о твоем будущем.