Иман Кальби - Ничья…

ГЛАВА 4

– Вот он – сухо сказал Адель вошедшему Васелю, кивнув в сторону окна, за которым была комната для допросов. Двадцать минут назад мы вкололи ему Дзедин – препарат, развязывающий язык даже самым серьезным «молчунам». Теперь он расскажет тебе все.

Васель молча кивнул и всмотрелся в сидящую в наручниках фигуру статного мужчины. Изможденного, избитого, но все же сохраняющего свое гребанное достоинство…Он возмужал со школьных времен…

– Я хочу поговорить с ним один, без свидетелей, ушей и глаз, – твердо сказал Увейдат, не отрывая взгляда от врага и соперника, некогда являвшегося его самым близким другом.

Адель молча дернул за рычаг жалюзи. Они со скрипом закрылись.

– Не волнуйся, я прослежу, чтобы ваш разговор не слушали.

Васель сжал руку в кулак и зашел в комнату.

Карим лишь обреченно и угрюмо поднял глаза на входящего. Казалось, то ли от действия лекарства, именуемого в народе «сывороткой правды», то ли от побоев, он банально не мог даже сфокусировать на входящем взгляд.

Васель встал перед ним, подобно победителю. Его кровь закипала, глядя на этого наглого ублюдка, укравшего у него то, что принадлежало ему.

– Встань, осел – грубо сказал он ему.

Карим не пошевелился. Васель подошел к нему и наотмашь ударил по синему и вспухшему от побоев лицу.

Тот выплюнул кровь, но не пошевелился, процедив сквозь зубы, – Что с того, что ты бьешь меня связанным? В этом вся твоя сила, Увейдат? – он снова сплюнул кровь и даже не стал поднимать глаза на пылающего гневом парня.

Васель усмехнулся.

–Идиот хомрский, я хочу, чтобы ты встал, потому что собираюсь снять с тебя наручники и поговорить с тобой как мужчина с мужчиной.

Раньше он часто называл так Карима, в шутку, закипая от его упертости, правильности и прямолинейности.

Разбитые губы Карима тоже искривила усмешка, то ли от аналогичных воспоминаний, то ли от желания врезать Васелю. С большим трудом, опираясь локтями о стол, он привстал. Видно было, что движения от побоев даются ему нелегко, – Валяй.

Васель нажал специальную кнопку и позвал стражников.

– Снимите с него наручники, – сухим и не требующим возражения голосом отчеканил он.

Те не осмелились возражать, хотя и переглянулись испуганно, сняли оковы.

– Вон, – снова процедил он им, – и вызови мне ответственного за содержание Диба. Почему он больше похож на кусок фарша, чем на человека?

Стражники заметно занервничали и засуетлились.

– Ну, так процедура… Отработанная… Допросы…

– И что, много сказал на ваших «допросах»? – презрительно плюнул Васель, не глядя на них, зато не отрывая глаза от Карима.

Те раболепно молчали.

– Вон, – повторил Васель. Послышался скрип железной двери. На минуту в комнате воцарилась тишина.

– Чем обязан такой чести? – продолжал с усмешкой Карим.

– Чести? Просто хочу набить тебе морду.

С этими словами он со всей силы двинул по челюсти Карима. Тот отлетел к стене, но собрался и попытался ответить, схватив Васлея за кофту. Ему явно было тяжелее из – за полученных ранее побоев. Васель снова размахнулся и зарядил ему по физиономии. Карим упал на стол, во рту стало солено от крови.

– Вставай, маньюк (араб. – мат), – закричал Васель.

Карим постарался собрать последние силы, и когда Васель немного отвлекся, будучи убежденным, что его пленник почти в предобморочном состоянии, с силой подкосил его ноги. Увейдат с грохотом свалился на пол. Их тела снова сцепились. Катаясь по полу и выкрикивая ругательные слова, они попеременно пытались задушить друг друга. Оба, словно загнанные звери. Крик не остался незамеченным снаружи. В комнату ворвались трое охранников, растащивших их. При этом схватившие Карима успели быстро нанести ему три – четыре удара под дых.

– Я просил оставить нас! – закричал Васель, – Вон или я посажу вас к нему в клетку!

Охрана, ничего не понимая, снова вышла наружу.

Карим полулежал, опершись спиной о стену, откашливаясь от полученных ударов.

– Хорошо дерешься, не так, как в молодости, – обратился к Васелю.

Тот лишь хмыкнул, поправляя одежду и вытирая кровь из – под носа. Увечий на нем было в разы меньше, но драка не прошла абсолютно бесследно

– Я должен воспринимать комплимент от феллаха (араб. – деревенщина, крестьянин) с почтением? – издевательски проговорил он.

– Нет, что ты. Это ты почтил меня тем, что сам возглавил мой захват в Хомре. Хотя… Как могло быть иначе… Я тоже хотел бы убить за такое. Каково это, когда твоя женщина больше тебе не принадлежит?