Илья Тамигин - Узел судеб. Полусказка

С тем и уехали. Кира всю дорогу проплакала: как с такой физиономией выйти замуж? Кто на неё, такую страхолюдину, польстится? Мать утешала, как могла, и, тайком, жалела зазря потраченную пятёрку.

Зато Кира замечательно играла на пианино и аккордеоне! И пела так, что все заслушивались. Голос у неё был низкий, контральто, и особенно ей удавались старинные романсы. На школьных вечерах она, к восторгу публики, исполняла песни Эдит Пиаф, Эллы Фитцджеральд и Донны Саммер, заучивая их на слух с пластинок, ибо тексты было не достать. Кстати, ни французского, ни английского языков Кира не знала, так как учила немецкий. Когда её спрашивали, как она это делает, смеялась и отвечала:

– Как попугай! Запоминаю – и всё!

Феноменальная способность к подражанию помогала девушке копировать также Эдиту Пьехху, Майю Кристаллинскую и Софию Роттару. В её исполнении и песни советских композиторов из кинофильмов, и цыганские песни, и даже арии из опер звучали просто чарующе!

Она носила длинную, до подколенок, каштановую косу толщиной в папину руку, которую очень хотелось обрезать (косу, а не руку, конечно), чтобы сделать модную причёску «Сэссун». Но, каждый раз, когда поднимался этот вопрос, мама, заламывая руки и закатывая глаза, трагически заявляла: только через мой труп! Живое воображение Киры рисовало жуткую картину лежащей в гробу мамы и тем пугало девушку до икоты. Приходилось покоряться и продолжать щеголять анахронизмом.

В апреле классная руководительница, географичка и астрономичка Анна Григорьевна, проводя классный час, спросила:

– Вот, ты, Кира, куда будешь поступать?

– В консерваторию… или в Гнесинку.

– Очень хорошо! Будем включать радио и слушать твои концерты! А ты, Морозов?

– В институт стали и сплавов.

– Интересно! А почему?

– Специальность перспективная. Можно на каком-нибудь заводе быстро до главного инженера дорасти.

– Садись… Филин! Как насчёт тебя?

– В институт военных переводчиков.

Из тридцати пяти выпускников двадцать восемь собирались поступать в высшие учебные заведения. Трое – в военные училища. Ещё трое планов не имели, собирались просто устроиться на работу, а там, дескать, видно будет. А Катя Земскова заявила, что ни поступать никуда не будет, ни работать не пойдёт, а выйдет замуж и будет детей воспитывать.

Такая позиция повергла Анну Григорьевну в замешательство, но она решила не заострять. Всё равно результаты опроса были отличные, не стыдно будет на педсовете доложить!

Накануне коммунистического субботника в Электронск приехала из Новосибирска Кирина тётка Татьяна, младшая сестра матери. Она туда вышла замуж за физика шесть лет назад, и с тех пор ни разу не приезжала, так как надо было воспитывать близнецов Мишку и Машку. Свекровь, вышедшая недавно на пенсию, приняла управление подросшими внуками на себя и отпустила сноху к сестре аж на две недели.

Подивившись, как выросла Кира, Татьяна долго беседовала с племянницей перед тем, как заснуть (ей постелили на раскладушке в Кириной «светёлке»).

– … в консу – это хорошо… На какое отделение?

– На исполнительское, наверное. Или на вокал… Где конкурс поменьше.

– А парень у тебя есть?

Вопрос был неожиданный, и Кира покраснела, радуясь, что в темноте не видно. Но темнота и располагала к откровенности!

– Нету…

– Но тебе, хоть, нравится кто-нибудь?

– Да… но я не знаю… как с ним… заговорить. Ну, стесняюсь!

– Познакомиться, что ли, стесняешься?

– Ой, тёть Тань, да знакомы мы! Десять лет в одном классе!

Татьяна озадаченно хмыкнула. Вникнув в суть проблемы (и в самом деле, перевести устоявшиеся нейтральные отношения совсем в другое качество дело непростое!), она посоветовала:

– Заговаривать не обязательно. Просто постарайся взять его за руку… и в глаза посмотри.

– Да, как так-то, ни с того, ни с сего!?

– Г- м… А, скажем, на танцах?

Вот совершенно, вот именно!

Специально для школьного вечера Татьяна сшила Кире новое платье, скопировав модель из французского журнала. Платье было… ну, очень красивое! Зеленовато-голубое, струящееся небрежными, но элегантными складками, оно открывало длинные Кирины ноги на ладонь выше колен, а шею – ниже ключиц. К платью тётка подарила племяшке ниточку жемчуга.

В мае, на школьном вечере, когда начались танцы, Кира долго собиралась с духом, наконец, отважилась и, с замирающим сердцем, пригласила подпирающего стенку Антона на «Белый танец». Школьный ансамбль (квинтет: три электрогитары, синтезатор и ударные) играл «Там, где клён шумит над речной волной». Солистом был Алексей, немилосердно терзавший струны басухи.