Нурлан Баймухаметов - Весточка с той стороны

– Чепуха, – отмахивался Искандер. – Я собираюсь жить до девяноста. Мне еще кучу дел надо переделать, если что. Книгу, к примеру, написать. Ты знаешь, Ник, что все карикатуристы – долгожители? И меньше восьмидесяти не живут. Ефимов, Кукрыниксы, Бидструп. Я ведь тоже из их числа.

– О! Если и суждено тебе умереть, то от скромности, – улыбнувшись, сказал Никита. – Ишь ты, себя, любимого, нашел же с кем в ряд ставить.

– М-да, хорошо. Ты прав. Мне до них – как до луны. Я не карикатурист – карикатуролог, но тоже буду жить долго.

– А это что ещё за зверь такой? – поинтересовался Никита.

– Культуролог, рисующий карикатуры. Образовываю политологически и художественно воспитываю публику, – сказал Искандер и подмигнул.

Набросков было прилично, во многих из них без труда можно было узнать карикатуры, которые Искандер потом доработал и запостил у себя в инстаграме. Рисовал он по старинке, предпочитая карандаш и бумагу, и только потом доводил до совершенства свои работы на графическом планшете. Оцифровывал их и выкладывал в соцсеть. Подписчиков у него было немного: тысяч пять, но откликов он получал за них раза в два больше. Удивительно. Помнится особой популярностью пользовались три: вереница людей выходит из города, на переднем плане дорожный знак, обозначающий конец населённого пункта под названием, перечёркнутым красной линией – «Ель-Басар»; три депутата, предложившие переименовать столицу именем президента Ельбасара Арзанбаева стоят с транспарантами: «Зовите меня Ельбасар»; известный писатель, согнувшись в подхалимском поклоне, прикладывается к руке президента, на мизинце которой массивная печатка с надписью «мапия 6 6 Мапия (иск. каз.) – мафия ».

Ещё одна работа Искандера, которая не только сделала его известным, но и привлекла внимание властей – монохромное, плакатное изображение лица президента. Он джином вылетает из опрокинутого кувшина с надписью «ель-басы 7 7 Ель-басы (каз. елбасы) – дословно: глава страны. », в которую с помощью скобки вклинивается заглавная буква «Т» между «с» и «ы» – «ель-басТы». Карикатура стала очень популярной и, некоторые шутники, изготовив трафарет на основе этого рисунка, штамповали граффити по всему городу на стенах домов и даже на тротуарах.

Искандер и сам однажды учудил что-то вроде флеш-моба. Демонстративно разбил табличку с названием улицы, что недавно переименовали именем Арзанбаева. Как раз напротив яйцеобразной камеры наблюдения. Он терпеливо дожидался приезда патруля милиции минут сорок. Потом из видео с этим действием, которое засняла Настя, он соорудил ролик и разместил в инстаграме. Последователей было всего пять. Народ хотя и одобрял это, но открытым вандализмом заниматься опасался.

Поначалу Никита дивился столь активным погружением Искандера в политическую сатиру, потом привык.

– Ну и зачем это тебе, Муха? – спросил он как-то Искандера.

– Нет худшей злонамеренной глупости и греха правителя, чем потворство оного умножать несправедливость на земле, унижая свой народ, – заявил он. – Я зерцало предпоставляю ему. Ему и его режиму! Ему, "употребившему во зло на престолах свое могутство". Пусть знает, сука: "чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй".

– Не, ну тогда давай уж поточнее, друг мой, профессор элоквенции, ты наш: "с тризевной и лаей", – Никита улыбнулся, и желая сбить его пафос, спросил: «Ну и какая же ты из Евменид? Алекто, небось?»

– Мужик я, Никитка, мужик! Радищев. Понял, да? – Искандер рассмеялся.

Помимо набросков к карикатурам, Никита обнаружил ещё и кучу бумаг с печатным текстом. Но просмотреть их он не успел.

Ожил его смартфон, лежавший на торпеде машины в ожидании звонка от любимой женщины. Никита обрадовался: с фотографии на экране улыбалась ему Айкерим.

– Не извиняйся, пожалуйста. Я тебя буду ждать, сколько потребуется, родная, – сказал Никита Айкерим, прежде чем она что-либо произнесла.

– Это ты меня прости, Ники, – ответила она. Её голос показался ему усталым. – Я не смогу сегодня прийти.

– Что случилось? – встревожился Никита. Он отключил громкую связь и приложил смартфон к уху.

– Всё нормально, просто я останусь сегодня с родителями.

– Ты… сказала им? – ему не хотелось об этом спрашивать, но он не удержался.

– Нет, пока. Не волнуйся – скажу. Прости, я не могу долго говорить. Завтра созвонимся.

Никита расстроился. Именно сегодня ему очень не хотелось оставаться в одиночестве. Неделю назад они договорились, что Айкерим наконец познакомит со своими родителями Никиту. Он сделал ей предложение, но она, согласившись сразу же, попросила его тем не менее погодить чуток, пока не расскажет об их отношениях родителям: всё-таки, Никита – русский.