Нурлан Баймухаметов - Весточка с той стороны

Галя, как его про себя называл Болот, был с ним, как обычно в таких ситуациях, немногословен. Бросил на стол фотографию, в которую ткнул пальцем, указывая на объект для наблюдения, продиктовал адрес, дал краткие инструкции, наказал: проследи сам – что, где, когда, куда и с кем. Вспомни молодость, усмехнулся он. Будет возможность, любые документы, которые передадут субъекту на фотографии (зовут Искандер Мухаметов), – высматривать. А поступит на то его, Гали-Есимово указание – изъять их технично, без шума и пыли. Не самому, естественно, а сподручным.

«Судя по всему, раз Галя делает акцент на документы, это и есть самое важное, – решил Болот. – Но это его категоричное "проследи сам"… Вот уж, странно. Однако ж, дело хозяйское. Надо исполнять».

С фотографии на него смотрела счастливая пара: парень с девушкой, прижавшись друг к другу, сидят на диване за столиком в кафе. Он нежно приобнял её, а она склонила голову на его плечо.

«Пожалуй, девушка красива», – решил Болот.

Тонкие черты лица выразительно подчеркивали голубые глаза. Полные губы, приоткрывшись в полуулыбке, слегка обнажили ровный ряд белоснежных зубов. Выбившаяся из зачесанных назад русых волос непослушная прядка упала на лицо. А это означает, что девушка непременно – в последующий миг, так и не запечатлённый неведомым фотографом – попробует кокетливо сдуть её в сторону.

А вот парень точно не в его вкусе. Длинные, почти до плеч, нечесаные каштановые волосы ниспадают по обе стороны скуластого лица. Вдоль высокого лба обозначилась морщинка. Прищуривающиеся чёрные глаза прикрывают стильные очки-велосипед. А явно сломанный, с горбинкой нос подпирают усы, сползающие к подбородку старомодными подусниками.

И что такая девушка могла найти в нём? Женщин Болот не понимал, да и не любил.

«Но этот же – мужлан усатый, не то, что мой утонченный Андрюсик», – подумал Болот. Андрюсик! На душе у него потеплело.

Вести наблюдение за субъектом не составило никакого труда: парочка практически никуда не ходила. Разве что каждый вечер, – за все те дни, что он их вел, Болот в этом убедился, – проводила в том самом кафе, где и запечатлел их фотограф. Субъект со своей подругой не расставался ни на минуту. «Каждый вечер в том же самом кафе! Однако! Странная привычка, если не учитывать, что они жили в том же доме, где оно и располагалось». Субъект постоянно что-то рисовал. Он то всматривался в людей, снующих мимо их столика на летнике, то вдруг устремлял пытливый взгляд в зал и там пытался что-то узреть среди отдыхающей публики. Как-то Болоту показалось, что, может, и его в «Бентли» он высмотрел и зарисовал.

На второй день наблюдения Болоту как будто бы повезло. К парочке за столик подсел огроменный парень, под два метра ростом, атлетического сложения. Судя по тому, как он обнялся с субъектом (который, кстати, тоже не был маленьким) и поцеловал в щеку его подругу, Болот понял, что они – друзья. И это уже стало интересней. Но к разочарованию Болота, никто никому ничего не передал. Они посидели с часик, да и разошлись. Кажется, парочке стало плохо. Вероятно, отравились несвежим десертом. Десерт в этом кафе и вправду был неважным. На следующий день они в кафе не появились. Болот выяснил, что субъект заболел и, видимо, серьёзно. Настолько, что помещен в реанимационное отделение. Когда Болот доложил об этом Гали-Есиму, ему показалось, что босс озадачен. А сообщение о том, что субъект скончался в больнице в тот же день, и вовсе его удивило. Бекбайтасов дал указание Болоту понаблюдать теперь за подругой покойного и, по возможности, как он выразился, «проинспектировать» квартиру субъекта. Разумеется, не самому.

На этот случай у Болота были два «свободных художника», как он их называл: долговязый Дильшат, мастер по любым замкам и автомобильным, в частности, по кличке «Тычок», данной ему за любимую присказку «Ты, чо!»; и плотно сбитый Рахмон, домушник, отзывавшийся на кличку «Презик» – уж больно рожей походил на бессменного таджикского президента.

Только вот было неясно, что искать. Галя на этот счет указаний пока не давал. Но всё же какой-никакой результат наконец проявился: сегодня на похоронах девушка субъекта отдала какую-то красную папку тому типу, что был замечен им в кафе пару дней назад.

«Неужели конец моим мучениям? – Болот обрадовался. – Устал я, утомился». Из-за Галиного поручения он забросил все дела.

Кстати, о делах. Прежде чем отправиться к Гали-Есиму, в его алма-атинскую резиденцию, Болот решил, что не лишним будет сделать пару-тройку звонков. Первый – Петровичу, начальнику ветслужбы его Талды-Курганского мясокомбината.