Александр Титов - Между сном и явью

Маша говорила, жестикулируя догорающей сигаретой, а затем с силой кинула её в пепельницу и пошла обратно в офис.

– Да, не хватает ей здесь ещё одной сплетницы.

Подумал я вслух и сделал большую ошибку. Уже на последних ступеньках Маша развернулся и ответила:

– А тебе ещё одного калеки тут не хватает. Чтобы болезни обсуждать!

Услышав одобрительный смех Николая, она резко открыла дверь и так же резко её захлопнула за собой. А Николай закурил вторую сигарету.

– По-моему это грубо и ничего смешного тут нет. – сказал я, посмотрев ему в глаза.

– Не-не, чувак. Это реально смешно. Типа, прикинь, сидели бы вы тут такие вдвоём и обсуждали бы анализы говна. Ну?

В этот момент мне уже не казалось, что у него вообще была какая-то глубина, да и хорошим человеком я бы его не назвал. Но это всё из-за обиды. Она пройдёт, а дружба останется и не стоит портить её из-за слов кокетливой девчонки. Лучше промолчать и сменить тему. Или вовсе уйти.

Я взглянул на часы. Половина четвёртого. Час ехать до поликлиники, полчаса на всё про всё. Отличный повод закончить надоевшую беседу.

Достал телефон и вызвал такси. Водитель отозвался не сразу, а затем выделил мне три минуты, чтобы добраться до подъезда.

– Уже уходишь? – поинтересовался Николай.

– Да. Хочу пораньше приехать. А то время на приём итак теперь урезали. По восемь минут на человека. Я дольше по кабинету к столу буду тащиться.

На моё ворчание он снова рассмеялся.

– Я ж говорю, не с кем тебе болячки обсудить.

– Ладно, неважно. До завтра.

Встал, потянулся, перехватил костыли поудобнее. А Коля продолжал шутить:

– Ты это, если завтра не придёшь, я решу, что тебя в психушку затащили.

– Не бойся, если и затащат, я скажу, чтобы тебе в соседней палате постелили.

Он посмеялся ещё раз и потушил сигарету. А потом уже серьёзно добавил:

– А по поводу нашего разговора, то обязательно подумай. Я серьёзно. Из этого говна пора выбираться.

– Хорошо, хорошо, я понял.

На прощание он похлопал меня по плечу и побежал наверх через ступеньку. Я же смотрел на лестницу и пытался сосредоточиться. Взялся одной рукой за перила, правый костыль повис на запястье. Второй поставил как можно устойчивее.

На четвёртой ступени такси сообщило, что уже подъехало. Надо было торопиться.

– Ну ты посмотри только на этого дебила! Кто тебе права давал, мудень? Тебя даже в поле за руль пускать нельзя! Шайтан безрукий! – кричал таксист каждому, кто пытался пролезть вперёд него. Слишком близко к сердцу принимал их манёвры и старался проникнуть голосом сквозь лобовое стекло.

Потом успокаивался, возвращался к рассказам о себе, о своей семье, откуда приехал и чем на родине занимался. О том, что тридцать лет назад работал инженером и считался уважаемым человеком. Пока исследовательский институт не закрылся и его не отправили на свалку истории. Страна тогда в одночасье потеряла интерес к прогрессу и уловила новые, мелочный идеи. Количество детей при этом увеличивалось в геометрической прогрессии и каждый хотел есть не меньше остальных. Рассказывал о том, как работал дворником, грузчиком, строителем, слесарем, автомехаником. Ещё много кем, но я сбился со счёта. Проще было запомнить то, чем он не занимался. Рассказал, что однажды организовал небольшое дело. Рыл колодцы с двумя старшими сыновьями, племянником и тремя друзьями. Конкуренты тогда не стали церемониться и дотла сожгли его новенькую иномарку. Недвусмысленно намекнули, что дальше будет только хуже.

Он говорил и говорил, а у меня поверх всех этих историй навязчиво возникал вопрос. Всем ли пассажирам он рассказывал подробную биографию? Или решил, что мне интересно? Ему даже отвечать не требовалось, а моё безразличие он и вовсе не замечал. Перебирал события с разницей в десятилетия. Виртуозно сменял трагедии анекдотами и весёлыми случаями. Задавал вопросы и сам же на них отвечал.

Постепенно я отстранился от его жизнеописания и погрузился в собственные размышления.

С врачами я не общался уже несколько лет и совершенно отвык от этого. Раньше даже не задумывался, о чём меня будут спрашивать и что я им скажу. Не готовил заранее вопросы. Тогда всё происходило само собой. А теперь мондраж не давал покоя. Вдруг что-то со мной настолько серьёзное, что никакие таблетки не помогут? А может всё в порядке и врач решит, будто я симулянт и трачу его время впустую? Или вообще врачом окажется молодая девушка и велит раздеваться? На талоне написана только фамилия «Спивак», а имя-отчество инициалами. Кто там разберёт, мужчина это или женщина? И не то, чтобы я стеснялся противоположного пола, хотя не без этого, но каким жалким я буду выглядеть, когда начну копаться со своими костылями. Да и нижнее белье я сдуру четвёртый день не менял. Вдруг пахнет? Конечно пахнет, иначе и быть не может.