Роман Коробов - Мост через реку Бартанг

– Есть, товарищ капитан.

Первым делом я пошёл в курилку. Готовиться к выполнению поставленной задачи. Сидя в курилке, я думал, что можно приготовить двум офицерам, если у тебя только картошка, хлеб и ещё чего-то там из ничего. Вспомнил классику, как один мужик двух генералов накормил и подумал: «Ничего страшного, там два генерала были, а здесь майор и полковник. Делов-то! Вот когда твои парни с флангов возвращаются, а у тебя ещё ужин не готов или обед, вот тогда действительно страшно. А офицеры из Москвы для повара-пограничника – это пустяки. Справимся.

Времени у меня было несколько часов.

Стол был по-армейски шикарным. Я постарался на славу. Заставу чуток прибрали, кто-то побрился на всякий случай. Служба шла своим чередом. Начальник ждал гостей. Из-за леса выехал отрядный УАЗ, повернул в сторону заставы и лихо въехал в открытые ворота.

Два офицера резво выскочили из машины с явным желанием на лицах идти обратно пешком. Меня всегда забавляло смотреть, как приезжающие на нашу заставу вываливались из машин, и потирали бока, ноги и руки. Дорога к нам была ещё та. Запоминалась надолго. Желающих повторить маршрут не находилось, и большинство проверяющих я больше никогда не видел. Но эти двое явно были «старые волки». Кряхтя и улыбаясь, они обсуждали дорогу до заставы крепкими армейскими словами. И, как ни странно, оба были довольны тем, что вместе побывали в очередной переделке.

Жирнов вышел навстречу и коротко доложил. Офицеры пожали друг другу руки. Не заходя на заставу, они вместе пошли по территории и поднялись на нашу вышку, с которой было видна половина Финляндии. Застава была линейная и до границы оставалось всего 800 метров.

Через двадцать минут я услышал голос Жирнова:

– Повар! Обед через 10 минут.

Офицеры помыли руки, привели себя в порядок и вошли в столовую.

Я начал подавать горячее и комментировать:

– На первое – суп «си ву пле», что по-французски означает «добро пожаловать». Юмор был оценен и настрой на обед был подан мною с мастерством шеф-повара лучших армейских ресторанов мира. Единственной нелепостью был мой огромный белый колпак, свисающий на полголовы. Вершиной гротеска было мое солдатское вафельное полотенце, накрахмаленное до хруста и приберегающееся специально для таких случаев.

Офицеры кушали. И вдруг полковник, откусив кусочек нашего хлеба, просто замычал от удовольствия:

– М-м-м-м… Какой же вкусный хлеб! Как в детстве, ребятки! Боже мой! Точно, точно, мамка такой пекла. Это он, и вкус такой же! Я давно такого не ел. Откуда привозите? Из посёлка?

– Никак нет, товарищ полковник! Сами выпекаем. Настоящая русская печь у нас, – ответил Жирнов, понимая, что сейчас здесь, за столом, он главный. Это его достижение. Под его руководством солдаты выполняют такие задачи.

– Чудеса какие! Печь русская… Знаете что? Это самый вкусный хлеб за мою службу!

Полковник откусил ещё кусочек и медленно разжевал его, растягивая удовольствие.

– Теперь я точно в этом уверен!

– Согласен, Христофорыч! – Майор тоже откусил кусочек хлеба, – Вкусный хлеб, душевный прямо какой-то.

– Кто печёт? – спросил полковник.

Жирнов с удовольствием кивнул на меня:

– Вот он, наш кормилец! Ефрейтор Махновский.

– Махновский? Как зовут тебя, солдат?

– Роман, товарищ полковник, – ответил я.

Полковник привстал из-за стола и пожал мне руку.

– От себя лично, от имени полковника Чешенко объявляю ефрейтору Махновскому благодарность за службу!

– Служу России!

О, да! Это было чертовски приятно! Дальше обед проходил вкусно и легко. Офицеры с аппетитом кушали и общались. Закончив обед, дружно встали.

– Спасибо, повар! Хороший обед.

– На здоровье!

– Роман, где позже будешь? На кухне? Я к тебе зайду. Поговорить хочу.

– Так точно, товарищ полковник. На кухне. Бойцам ужин буду готовить.

– Добро. Спасибо. Обед действительно вкусный был.

Офицеры вышли из столовой и направились в канцелярию.

Я выполнил приказ капитана Жирнова блестяще.

Полковник сдержал своё слово. После небольшого совещания в канцелярии, московские гости вышли на территорию заставы и направились в сторону границы, на «линейку». Граница – это всегда особенный, священный, в самом душевном понимании рубеж нашей страны. И никакими словами нельзя передать чувства каждого, кто выходит в дозор. Это нужно почувствовать только там. Я помню, как обнимал свой красно-зелёный пограничный столб и шептал ему слова верности. У каждого пограничного столба есть душа и сердце. Потому, что они наши, родные!