Роман Коробов - Мост через реку Бартанг

– Блин! Андрюха! Как так-то? Послезавтра вылет, а ты вот так вот! Что за фигня? Ты же знал, что нельзя, я же тебе говорил… Что, не мог потерпеть?

– Серёга, не злись. Самому тошно. Ну так вот получилось… что теперь сделаешь? Ну всё, уже случилось. Жаль. Парни, простите, я вас подвёл!

– Ну и всё теперь. Езжай домой. а я поеду денег заработаю себе.

– Ладно… Что теперь? Одно радует: завтра уже семью увижу.

– Какую, нафиг, семью? Мы с тобой как договаривались? Поедем денег заработаем, полетим вместе…

Потеря друга в самый последний день сильно разозлила Серёгу:

– Ну что было не так-то?

– Да, жаль, конечно… Но семья всё-таки важнее.

Здесь нужно сказать, что Сергею было 22 года, и он был неженатый и без детей. А вот Андрюха в свои 22 года был обладателем несметного богатства. У него уже было трое деток. Все свои, родные. Дочке 4 годика, и двое пацанов: 1 и 2 годика, соответственно.

Об этом мы узнали только на сборах и смеялись, когда кто-то брякнул, что за полгода командировки жена Андрюхи отдохнёт от брутального исполнения им супружеского долга. А когда, всегда стоявший в шеренге перед Андрюхой, был отчислен со сборов, то наше настроение поддержал и майор Попов, который сказал, что если в строю Алфимцев сзади, то у любого бойца нервы сдадут.

Разговор между двумя друзьями продолжался.

– Серёга, ты просто многого ещё не понимаешь. У тебя пока нет детей, и ты не представляешь какое это счастье, когда маленькая девочка, твоя дочка, запрыгивает к тебе на колени, обнимает за шею двумя ручонками, целует тебя в щеку, и шепчет на ухо: «Папочка, я так сильно тебя люблю!».

После этих слов стало тихо. Я понял, что действительно ещё очень многого не знаю в жизни. Но Сергей не унимался:

– Да какие дети? Нафиг они мне нужны! Возня, сопли, пелёнки… Я хочу пожить для себя, в своё удовольствие. Это мой выбор!

– Ты возвращайся главное, друг, живым! И у тебя тоже будут и пелёнки, и распашонки. И счастье в них в придачу.

Разговор постепенно затихал. Здесь всё было ясно. А уже через два часа нас ожидал подъём и утренняя трёхкилометровая пробежка.

Я навсегда запомнил этот разговор ещё и потому, что Серёга погиб через 3 месяца в Таджикистане.

Уже после командировки, гуляя вместе с Цветком по Алакуртти, мы случайно встретили Алфимцева на воскресном рынке. Как же мы обрадовались! Не выпуская друг друга из тройных объятий, мы рассказывали друг другу про жизнь. Взяли по 100 грамм водки и помянули Сергея. И вот тогда Андрюха сказал:

– Я помню этот ночной разговор в Мурманске. Помню прекрасно. Как я выл, когда узнал, что с ним случилось. И помню его слова: «Это мой выбор!». Пусть земля ему будет пухом. Он погиб воином!

Мы выпили тогда и помолчали.

За три дня до отправки была медкомиссия. Попов на вечернем построении громко огласил:

– Завтра у нас серьёзный день, как и все остальные. Завтра приезжает медицинская комиссия. Проверит, посмотрит, потрогает, пощупает. Как хотите, но все должны быть здоровы. Ещё приедет зубной врач с необходимым для своей работы инструментом. Кто хочет к нему записаться – отдельно список составить.

– Товарищ майор, а зубной бесплатно?

– Конечно, бесплатно.

Чуть ли не началась драка. Все хотели перед отъездом проверить и подлечить зубки. Составили список. Практически 30 человек. Когда он успеет принять всех за один день? Решили завтра посмотреть, что будет. По очереди, если что. Кому повезёт, тому повезёт.

На следующий день в помещении части собрались медики, все разделись до трусов и ходили по кабинетам. Всё напоминало комиссию в военкомате. Настроение было призывное. Позже всех приехал зубной врач. Здоровый, огромный прапорщик с большим чемоданом. Ни с кем не здороваясь, прошёл в отведённый ему кабинет. Сразу же собралась очередь, кто-то обрадованный, что пацаны заняты у других врачей, пролез по списку первым и радостно улыбаясь, зашёл в кабинет. Минут пятнадцать мы слышали сдавленные стоны, крики, возможно шум борьбы… Открылась дверь, и оттуда вышел первый, кто пролез без очереди. Вид у него был ещё тот: на груди ошмётки десны, на щеке засохшая кровь, а рот забит ватой.

– Не, пацаны, он не лечит, он только вырывает зубы.

Через минуту возле кабинета никого не было. Только на полу валялся брошенный список очереди к зубному врачу, с таким трудом составленный вчера.

Был последний день мурманских сборов. Днём, после обеда, было, если можно так сказать, торжественное построение. Слова, которые сказал нам тогда майор Попов, проникли в самую душу. Пусть они там и останутся! Дальше было всё официально: