Мэри Роуз Блэк - Пепельное Солнце

– Простите, – виновато говорит он, подперев лицо руками. – Больше не буду.

И сдержал слово. Все два часа ни разу не вставил ничего не по теме, лишь попросил стакан воды под конец. Признаки усталости и шокированного мозга были на лице написаны.

– А тяжело быть учителем?

Подаю ему стакан, он выпивает его наполовину. Встаю спиной к столешнице, скрестив на груди руки.

– Я пока не поняла этого, но настоящий учитель скажет «да», плохой – «нет». Склоняюсь к первому варианту. Особенно с вашим поколением Z, ещё ведь изловчиться надо, чтоб вы взяли готовое.

– Да, нас сложно заинтересовать, – допивает воду, ставит стакан на стол. – Зато у вас бесплатная страховка. И отпуск хороший. И… всё. Ну, это как мама говорит.

Смотрю в окно на темнеющую улицу, асфальт блестит под светом фонарного столба.

– Ну да, свои плюсы в этой профессии имеются, – только и говорю я, поддавшись странной рассеянности. – И я могу помочь людям. Хотела сперва животным, но так уж вышло. На ветеринара я так и не поступила.

– Почему?

Как же ему нравится болтать не по теме. Всё ему интересно.

– Да так, конфликт интересов с родителями. Отец был против, мать была лояльна, но всё же поддержала отца. Я поступила на филологический. Когда была на третьем курсе, отец умер от инфаркта. Я могла бы бросить и поступить на медицинский, но почему-то не стала. Наверное, мне было жаль потраченного времени.

– Или вы так отдали память отцу, который бы не хотел этого.

– Не совсем, – обрываю я ход его мысли. – Мы практически перестали ладить, когда я закончила школу. Было даже такое, что я хотела сбежать из дома и переехать в другой город, даже штат. Но… не стала. Побоялась.

Зачем я вообще ему это рассказываю? Что на меня нашло?

– О, – удивляется он, сидя верхом на стуле. – Очень… отчаянный был бы поступок. Я тоже так временами думаю, когда сижу с братом и сестрой, желая повеситься или убежать. Сочувствую. Правда.

Поднимаю взгляд с пола, сталкиваюсь с его взором. Где-то внутри опять что-то щёлкает. Или это аритмия? Около десяти секунд мы смотрим друг другу в глаза. Но я разрываю момент:

– Ладно, на сегодня всё, – сбрасываю пелену расслабленности и оживляюсь. – Тебе пора домой.

Поворачивая голову, заглядывает в окно, сгребает в рюкзак принадлежности и встаёт, ставя стул в нормальное положение. Прохожу в холл, он следует за мной. Стою рядом, пока он одевается. Когда он набрасывает на себя уже подсохшую джинсовую куртку, до меня долетает шлейф его духов. Приятный шлейф.

Спускаемся в молчании до первого этажа.

– Спасибо за занятие, – собранный и стоящий на пороге, говорит он, с улицы тянет прохладой и влагой. – Постараюсь на следующий раз выучить хотя бы процентов тридцать из этого «алфавита».

Шагает на улицу, высокие кеды тихо скрипят по мокрой дорожке из бетона.

– Тебя может быть подвезти? Уже темнеет, – окрикиваю я его у двери. Нюд разворачивается на пятках, делает шаг в моём направлении.

– А, да не надо. Тут недалеко до автобусной остановки. Сяду там и через полчаса буду дома, – указывает он рукой на северо-запад. – Не утруждайтесь.

– Будь по-твоему. И не сломай себе ничего по дороге – мне же отвечать, – говорю я напоследок. – До встречи!

Он тихо смеётся, кивает и с крутым поворотом на месте направляется в сторону остановки. Пару секунд смотрю ему в след, после чего запираю дверь.

Вечером того же дня – легла я рано даже для субботы – мне приснился сон с его участием. Уже не помню, что было в начале или в конце, как и в любом другом сне, известна и отчётлива в памяти всегда середина, самый пик развития событий.

Помню, как иду по двору школы и вижу его у ворот, неподалёку от склада спортинвентаря, единственном месте, треугольнике два на три метра, куда не падает обзор камеры наблюдения. Он стоит там, куртка расстёгнута, на улице солнце, но ветрено, волосы хлещут по лицу, в руке у него сигарета. Я о чём-то спрашиваю его, он улыбается мне, делая затяжку. Вид при этом у всей позы расслабленный, отстранённый, «крутой».

Позже, перед следующим уроком в среду, я скажу ему об этом сне – он посмеется, поклявшись, что точно не курит. Да я и сама знала это. Интересно другое: почему моё подсознание нарисовало Нюда именно таким? Почему именно «плохим мальчиком»? Потому что мне в юности нравились точно такие?

И сам факт появления во сне. Что он значит? «Зацикленность на предмете»?. Не совсем. Я не могу думать о нём. Он мой ученик. Ничего больше. Да, между нами уже назревало что-то типа дружбы, приятельских чувств. Мне нельзя с ним дружить, я должна быть выше его.