Алёшка Емельянов - Полина

Вокруг меня снежность путей,

бутылочка, крыша, коряга,

киоски и тройка людей…

Да как же я тут оказался

в бесчувствии заспанных поз?!

… Эх, просто от пьянки уссался,

и ночью к скамейке примёрз…

Целлофан

Твои объятия – не свитер и не мех.

Ты – форма пластика и латекса, и ваты.

В твои объятия, как голому на снег,

за кои должен я поклон и плату.

Твои слова, как сок от всех плодов.

Но к тем историям я вовсе не причастен.

Тебя обнять – обнять средь холодов

высокий столб на масленичный праздник.

Твои ладони две, как пресный целлофан,

что равнодушен так и стоек к истиранью.

И чтоб любить тебя среди посёлков, стран,

мне будет надо приложить старанья…

Елене Л.

Ангелоподобная

Ты снова затейница, ласковый ангел,

какой услаждает все органы чувств,

с ещё молодой, но уж гордой осанкой,

с умелостью пальцев и спелостью уст.

Пьяна, как жена в первобрачной постели.

Ты вмиг изгоняешь сгущенья кручин.

Вишнёвые дольки в нектаре коктейльном

воркуют в кумаре развратной ночи.

Свежа и тепла бесподобная юность!

Вольна, ароматна, как южный цветник.

Отринув приличия, скромность и скупость,

я к лакомым прелестям жарко приник.

Нарядна в кусочках, тряпицах и стразах.

Легко управляешься с жадной гурьбой.

В тебе соблазнительна чёрным алмазом

горошинка-мушка над верхней губой…

Татьяне Дерусовой

Хомяк и орлица

Средь шёпота, кружева дымок,

вальяжных, танцующих чуд

и стаек малюсеньких рыбок,

что в водах стеклянных живут,

средь столиков, лож, декораций

и частой шампанской стрельбы,

объятий и шарма, и граций,

беседной, хмельной кутерьмы,

средь платьев, чулок, донжуанов,

влечений и фруктов, и вин,

и вмятин английских диванов,

интриг, ароматов, картин,

средь явных самцов и умельцев,

и дерзких, и знатных начал

рыхлеющим, пухленьким тельцем

я разным сюжетам внимал…

Средь жгучих и алчных словечек

и зала, где страсти метель,

охотницей был я замечен,

орлино наметившей цель…

И вот уж крылато стремится,

шелками смахнув мою грусть.

От дивы мне не заслониться,

и власти её отдаюсь…

Яне Чобу

Неудачность. Необретённость

Весь люд в половинку воистину верит,

что быть поумней, покрасивей должна;

лекалами, нормами лучшими мерит.

И в выборе этом взаимность нужна!

Мудрейшие выше, мечтательней целят,

иные хотят, чтоб была лишь нежна,

вторым же важнее домишко и дети,

другим – чтоб имелась большая мошна.

А мне только грёзы об истине светят.

Мечта о царице во мне так пышна!

Душа-великанша меня не заметит,

а ниже меня – самому не нужна!

От этого я одинокого цвета.

С рожденья со мной неудача дружна.

Надеюсь, навстречу обоз счастья едет!

Ах, сколько ещё безуспешно блуждать?!

Коробка с (не)дураками

Полно разношёрстного сброда

под пушками камер и глаз,

в любую секунду, погоду,

в любом исполненьи для вас.

Дерутся иль плачут, иль воют,

поют, распыляют свой бред,

чем время, сознания доят,

сводя наши жизни на нет:

хулители норм Ватикана,

владыки законов, казны,

хозяева газовых кранов,

церковники и колдуны,

целители гнусного свойства,

скопленья актрисок, шутов,

создатели форм беспокойства,

разносчики страхов, шумов,

создатели шоу из горя,

указчики ценностей, цен,

хвалители власти, соборов,

искатели войн и измен,

факиры, что плебс развлекают,

рассказчики сказок про мир,

от бунта и дел отвлекают,

к умам пришивая свой жир,

сводя интерес до коробки,

от коей не надо трезветь,

где ролики, вести как стопки…

Цветастый гипноз по ТВ…

Мебельный рынок 21 века

Тут мебель из кала и палок,

валежника, листьев, воды

и перьев замученных галок

из леса китайской орды.

С добавкой коровьих лепёшек,

с плевками раскосых дельцов

и с клеем из тины и мошек,

и с матом больных молодцов,

под тонкою тканью из трещин,

под лаком собачьей мочи.

Для тяжести, ровности вещи

на дне, по бокам кирпичи.

Местами пустоты, резина.

Покрашена жижей трясин.

Стоит на блестящей витрине

с наценкой, эмблемой Руси…

Арену Ананяну

Полёгшие

Великое рубище стихло,

а пламя разгладило ширь,

дыханья, хрипения сникли

и выгорел строимый мир.

Заранее вспаханы земли.

Аллеи щербаты, черны.

Тут каждый – упавшее семя.

Отчизне и в смерти верны!