Ольга Валентеева: ДоГадалась

© Валентеева Ольга

© ИДДК

Возрастные ограничения 16+

Татьяна Никифорова

– Никифорова! К директору!

Спина мигом покрылась липким потом. Я едва сумела подняться со стула и потащилась туда, в самое страшное место нашего офиса, пыточную камеру, подземелье с драконом. Одним словом, в кабинет директора. А ведь до конца рабочего дня оставалось всего десять минут! Ну почему? Почему именно я? За что?

Этот вопрос я и задавала себе, пока тащилась на третий этаж, а затем стучала в дверь с гордой вывеской «Генеральный директор Симонов П. К.», которого половина офиса нежно называла Паук, тем более, что инициалы этому способствовали, а сам начальник так походил на членистоногое, охотящееся за невинной мушкой, что прямо жутко! И вот это членистоногое… Ой, Павел Константинович, хотел видеть меня перед собой. И это накануне Нового года, когда все мечты вроде как должны сбываться. А я… Да что я? Рядовой сотрудник в рядовом офисе, занимающимся перевозками, доставками, и прочее, и подобное. Среди подруг ничем не выделяюсь, в браке замечена не была.

– Никифорова! Я здесь.

И когда это я успела переступить порог? Но успела ведь, и вот он, Павел Константинович, гроза всея офиса, собственной персоной. Что скрывать? Внешне Паук был очень даже ничего. Темноволосый, кареглазый, с породистым таким прямым носом, полными губами и бородкой. Но как только Павел Константинович открывал рот, очарование мигом таяло, и хотелось провалиться сквозь землю.

– Слушаю вас, Павел Константинович, – присела на самый краешек стула.

– Тридцать первого работаешь.

– Нет!

– Что значит – нет? – прищурился начальник. – Я неясно выразился, Никифорова? Тридцать первого числа ты работаешь.

– Я не могу, я уезжаю.

– Куда?

– К родственникам.

Обещала приехать к родителям в другой город, и сейчас уже прощалась со своей мечтой.

– Выбирай: либо остаешься и работаешь, либо едешь к родственникам безработная.

Выбор был очевиден. Платили мне неплохо, коллектив у нас был дружный, если исключить из него Паука, и терять работу не хотелось. Именно поэтому я, Татьяна Никифорова, двадцати восьми лет от роду, работала тридцать первого декабря, как единственная в офисе, кто не был обременен семьей. Кстати, не по собственному желанию, а по велению судьбы. Я приказала себе не расстраиваться. Подумаешь, посижу в офисе до шести, а затем меня пригласили подруги на небольшую вечеринку «для своих». Одна сидеть не стану. Поэтому сразу после работы стрелой помчалась домой, чтобы переодеться, накраситься и поспешить к подругам.

Так как собиралась к родителям, новое платье покупать не стала. Пришлось выбирать из того, что было, и выбор остановился на наряде цвета пудры – прямом, летящем и струящемся. А еще под него прекрасно подходили мои любимые туфельки, которые старательно упаковала в пакет и взяла с собой. Волосы, вьющиеся от природы, прихватила заколкой – и новогодний образ готов. Быстро выложила из холодильника колбаску, сырок, захватила бутылку шампанского, сок и ровно в девять была у дверей подруги.

– Кто там? – раздался знакомый голосок, и Катька возникла на пороге в золотистом платье и комнатных тапочках. – О, Танька приехала! Проходи, располагайся.

Дальше последовал обыденный ритуал: чмоки-чмоки, поздравления «с наступающим», «куда поставить шампусик?», «помочь нарезать салатик?» и так далее, и тому подобное, сопровождающее, наверное, новогодние праздники в любой компании. Уже расставляя тарелки на столе, жаловалась подругам:

– Совсем от Паука проклятого жизни нет! Замучил. Это же надо, заставить сегодня дежурить. Чуть что, сразу Никифорова.

Подруги сочувственно ахали и охали. Им было прекрасно известно о моих непростых взаимоотношениях с Павлом Константиновичем, потому что с Катей, Олей и Викой мы дружили еще со школы, делились тайнами, мечтами и… увы, проблемами на личном фронте. Катька недавно сходила замуж, развелась и не торопилась снова связывать себя узами брака. У Оли были типичные отношения на расстоянии: любимый работал в столице и приезжал редко. Вика недавно рассталась с парнем, а я и вовсе страдала одна.

– Может, это он так симпатию выражает? – смеялась Оля.

– Если это симпатия, то я боюсь его любви, – хмурилась в ответ. – Страшный тип! Его боится даже владелец компании, честное слово. Никогда ему не перечит, а когда приезжает, только «Пашенька» да «Пашенька». А Пашенька всем на голову сел и ножки свои паучьи свесил. У-у-у.