Анастасия Косарева - Несколько подарков с пометкой «Для Золушки»

– Нет, она ничего не знает. Даже моя мать не знает об этом. А что такое?

– Просто не хочу, чтобы об этом кто-либо знал в принципе.

– То есть?

– Ты всё понял! Не надо прикидываться! Ничего не получится! Я занята. Тогда ты расстался со мной только из-за того, что я отказалась с тобой переспать, но сослался ты на то, что твою любовь выпили, не оставив и глотка. Сейчас же ты решил исправить эту ситуацию или тебе кто-то подарил пол литра этой любви? – говорила я, накидывая халат.

– А ты думаешь, что Слава не такой же, как все?

– Главное, что он не такой как ты.

– Ты уверена в своих словах? – давил на меня Серж. Он подошел так близко, что я почувствовала запах его жевательной резинки со вкусом банана и клубники. Тот, кто был мне всем, стал омерзителен.

– Да. Я уверена на сто процентов!

– Дура!

– Уже нет! – я оттолкнула его от себя.

Науменко опешил.

– Ты порвал со мной тогда. Теперь я буду диктовать условия. Либо мы остаёмся друзьями, и ты ко мне не лезешь, либо мамы узнают, что между нами было и почему мы не вместе, а с ними ещё и пол школы!

– Хорошо. Мы друзья. Уговорила.

Я ликовала. Это была победа над самым серым прошлым.

– А теперь выйди из комнаты, пожалуйста. – холодно кинула я.

– Хорошо. Встретимся завтра в школе.

Науменко вышел и с силой закрыл дверь.

Дни летели. Дом, учеба, Слава. С ним я проводила всё своё свободное время. В школе мы вели себя как друзья, вне неё мы были самой счастливой влюбленной парой.

Некоторые из одноклассников, а именно Соломахина Таня со своей вечной свитой, набивались ко мне в друзья. Она приглашала меня на вечерние посиделки, доставала в классе вечной болтовнёй. И казалось, этому конца и края нет.

Но у меня было такое ощущение, что одноклассники что-то скрывали. И я одна не понимала, что же происходит на самом деле. Как же я была далека от правды…

Прошло два месяца. Это время было самым лучшим периодом времени в моей жизни, когда я не задумывалась об обмане, когда я не ждала ножа в спину. Мы гуляли после школы и проводили вместе все выходные, даже уроки делали вместе. Мама сдувала с моего ухажёра пылинки, и, в отличие от Науменко, он не лез ком не с грязными намёками, а терпеливо ждал моего совершеннолетия. Планы были грандиозными.

Сегодня мы собирались с ним идти в боулинг, но он опаздывал. Я кормила своё самолюбие электронным циферблатом телефона. Его всё не было. На звонки он не отвечал, на сообщения тоже. Я волновалась, потому что на дорогах сейчас достаточно идиотов с покупными правами.

Вдруг, мобильник завибрировал. Звонил Науменко. Я нехотя приняла вызов.

– Что ты хотел? – я не желала с ним разговаривать, поэтому старалась отделаться от него как можно быстрее.

– Я был прав тогда. Он такой же, как и все.

– Ты о чем? – я пыталась понять его слова.

– Он у Соломахиной. И они там одни. Теперь дошло?

Он сбросил вызов.

В голове что-то щёлкнуло, и я рванула к однокласснице, которая так мастерски набивалась в подруги в начале учебного года. Не помню, как я дошла до пункта назначения. Очнулась тогда, когда стояла напротив её двери. Я начала звонить. Никто не открывал. Я пнула дверь ногой, и она со скрипом ударилась о стену прихожей. Внутри всё сжалось. Преодолевая страх, я прошла в гостиную. То, что я увидела, не удивило меня ни капли, но оправдало мои самые страшные ожидания. На диване сидел Калинин. Он судорожно пытался расстегнуть рубашку. На коленях Славы, лицом к нему сидела Таня, которая помогала расстегивать пуговицы.

Я хотела облокотиться о стену, но промахнулась и опрокинула вазу. Она звонко разбилась. Ребята на диване прервались и повернулись в сторону источника звука.

– …не буду мешать… – прохрипела я. Голос пропал куда-то вместе с силами, но надо было идти. Надо было бежать оттуда, и я рванула вниз по лестнице, из подъезда вон, бежать… быстрее… быстрее!!!

Мимо проносились люди, машины, витрины магазинов…

Я молилась, чтобы мамы не было дома. И мне повезло. Она увезла кота в ветеринарную клинику. Я заперлась в своей комнате и начала рыдать. Как только я закрывала глаза, всплывала одна и та же картинка. На полу плакать было холодно, и я перебралась на кровать, свернувшись калачиком. Мой плач убаюкал меня.

Порывами дождь барабанил по крыше. Я проснулась. Во рту пересохло, голова болела, в телефоне 16 пропущенных звонков, 13 из которых от Калинина. И сообщения: «Возьми трубку. Нам надо поговорить» . Одно я знала точно: не сегодня.