Чапыгина Анастасия - Дыши всем назло

– Я поцеловал ее, – признался Аавилл и в тот же момент почувствовал, как под ним дернулось бревно, а пиво выплеснулось на его джинсы.

Орлеан с широкими глазами тыкал в него пальцами и подпрыгивал на месте. Казалось, он мог завизжать, как девчонка, в любой момент, но, похоже, голос его сел. Аавилл вскинул бровь. Странно, что эти сумасшедшие танцы еще никто не заметил.

Орлеан, тем временем, пощупал лоб Аавилла, но, не обнаружив высокой температуры, отодвинулся и вскрикнул.

– Ты… ты ЧТО сделал? – переспросил он, но тут же вновь заговорил: – Ты. Значит, ты, да? Постой. Ты? Ты?! Нет, не так. Ты. Ты. Поцеловал Бертран. Вот шел себе по коридорчику, а тут она тебе навстречу, ну ты и решил, мол, а давай-ка поцелуемся, и хвать ее! Поцеловал.

– Почти так, – зевнул Аавилл, подперев подбородок рукой.

– Нет, у меня в голове не укладывается, – пробубнил себе под нос он. – Так значит, ты поцеловал Бертран? Стоп. Вот просто взял и поцеловал? Поцеловал Бертран… Ты. Не кто-то там, а ты! А ты вообще уверен, что это была она, а не ее астральный двойник?!

Здесь Орлеан обхватил лицо Аавилла и посмотрел в его глаза очень внимательно и строго.

– Твою налево, Орлеан, еще один вопрос, и я тебе вмажу. Может, протрезвеешь.

– Хорошо, – Орлеан смирно сел и вдруг опять подскочил. – ТЫ ПОЦЕЛОВАЛ БЕРТРАН?!

Аавилл как чувствовал, что не стоило ему ни с кем откровенничать именно здесь и именно сейчас. Теперь их все четко и ясно расслышали. И если приятелям Аавилла было как-то не до чудачеств Орлеана, то Нерине Эсли весьма заинтересовалась сказанным. Ситуация катилась к чертям.

Аавилл устало закрыл глаза. В его голове лихорадочно рисовался план отступления. Орлеан виновато косился то на Нерине, то на Аавилла, а потом схватился за волосы со словами: «Ой, дура-а-ак…», зашипел и отвернулся. Теперь вот и парни недоумевали, что же такого произошло, и удивленно таращились на друзей. Андреа бросала разочарованные взгляды на Аавилла, а Нерине готовилась разразиться неплохой тирадой, но не находила подходящих слов, а потому сжала кулаки. Ее трясло.

«Вот оно. За что боролась, на то и напоролась… Черт возьми, да они же и правда одинаковые! Я точно так же не нужна ни тому, ни другому…» – размышляла Нерине про себя и ощущала, как она бьется о волны отчаяния и обреченности. Очень знакомо. До боли, до дрожи, до безумия. Что ж, она сама так хотела. Хотела заменить его кем-то похожим и заменила. Тогда чего же удивляться тому, что и Аавиллу она по сердцу не пришлась? Но Аавилл хотя бы честнее. В отличие от него … И от нее.

Нерине понурила голову, но надолго ее молчания не хватило.

– А мне наплевать! – закричала она вдруг, вырвавшись вперед. – Ты такой же, как и он, вы ничем не отличаетесь! Да если бы я раньше поняла, я…

– Что? – спокойно спросил Аавилл, усмехнувшись краем губ. – Ну же, ударь меня. Вылей целое ведро грязи, и я стану еще хуже. Я не знаю, чего ты там себе придумала, Эсли, но я свободный человек. Всегда им был и буду, ясно? Я никогда ничего тебе не обещал. Я тебя, черт побери, вообще не знаю!

Нерине, поджав губы и сдерживая слезы, смотрела куда-то мимо него, а потом вперилась в Аавилла блестящими глазами, в которых так правдоподобно отражалось пламя костра, что можно было подумать, будто огонь ее собственный. Даже разгневанная она выглядела прекрасно. И только внутри у нее уже ничего не осталось, кроме сосущей пустоты, сводившей с ума. Зачем она создала себе лишнюю проблему? Зачем бросилась из одного пожара в другой? Неужели так сильно надеялась вновь стать нормальной? Сейчас эта идея казалась просто недосягаемой мечтой.

– Эй, Нери, он просто пьян, не расстраивайся, – искренне сжалился Орлеан над ней. К тому же ему очень не хотелось, чтобы ее гнев перешел с Аавилла на ни в чем не повинную Делайлу.

– Закрой рот, Файер! – внезапно завопила Нерине, да так пронзительно, что все, включая Аавилла, вздрогнули, а спящие до этого птицы на деревьях разлетелись. – Как же я вас всех ненавижу! Тебя, Стоунера, а еще выскочку Бертран, провалиться ей на месте! Я зарою ее, к дьяволу, слышишь?! Ей не жить!

Она не знала, почему неожиданно заговорила о Бертран, и почему вообще в такой ситуации вспомнила именно о ней. Ее серо-голубые глаза вдруг возникли в мыслях из ниоткуда и словно прожигали в груди Нерине дыру. Она опять чувствовала себя неполноценной на ее фоне, опять задавалась кучей вопросов, на которые не находила ответов… Она давно уже не ощущала такого стыда и одновременно гнева, и в ее голове творилась полная каша.