Агата Чернышова - Ты меня (не) спасешь

Я снова увидела, как чудовище, засевшее внутри мужа, промелькнуло у него в глазах и показало звериный оскал. «Я ещё тут, я всегда была тут, только ты предпочитала меня не замечать!»

– Уходи, пожалуйста! Я не могу разговаривать!

Отвернувшись, я всё ещё ощущала на шее дыхание монстра. Он наклонился и поцеловал меня в шею. Смачно обслюнявил языком, оставив засос, чтобы насолить. Я вырывалась, царапалась, но всё тщетно!

– Позвоню завтра, – самодовольно произнёс Ник, наконец отпустив меня. – Я люблю тебя, Зоя, это ведь главное, верно?

Он стоял в дверях кухни, мебель в которой мы выбирали вместе. Ник любил нежно-салатовый цвет, разбавленный ярким пятном.

В этом был он весь: обычно сдержанный, мог преображаться, становясь страстным и таким маняще – гипнотическим, что я, как кролик, шла навстречу удаву.

Вот теперь он меня и заглотил, не дав прийти в себя.

– А то, что я видела, это второстепенное? – громко засмеялась я, вовремя сдержавшись, чтобы смех не перерос в истерический хохот. Скорей бы Ник уже убрался восвояси!

– Это просто наваждение. Ошибка. Знаешь, Зоя, люди иногда ошибаются, потом признают это и живут дальше, – издевательский тон Ника всё же довёл меня до слёз. Я почувствовала, как они текут по щекам, и была не в силах ничего с этим поделать.

– Понимаю, сейчас ты меня не услышишь. Ладно, не будем пока. Мне, правда, жаль, что ты это увидела. Через три дня Полине пересадят эмбрионы, и я первый убью всякого, кто залезет на неё! Зачем ты вообще приехала?! На кой ляд?!

Ник сорвался на крик, но, посмотрев, как я сжалась, быстро взял себя в руки и снова попытался приблизиться.

– Стой там! – я выхватила из подставки кухонный нож и направила лезвие на мужа. Нелепо, но сейчас я была готова пустить его в дело! Боже, Ник, до чего мы дошли, я ведь и вида крови не жалую!

– Ладно, истеричка! – Во взгляде мужа промелькнуло удивление, смешанное с отвращением. – Я ухожу.

В его картину мира, наполненную красивыми женщинами, искусно флиртующими с самцами в дорогих костюмах, не вписывалась истощённая попытками зачать, бесплодная жена. А красоту, о которой он мне некогда пел, съело горе и слёзы.

– Сколько ты уже спишь с ней? – крикнула я вслед, тяжело опускаясь на стул.

– Я изменил тебе только один раз за всё время. И это правда, веришь ты мне или нет! – голова Ника, а вскоре и он сам, появились в проёме двери. Он пытался ухмыляться, корчить из себя храбреца, но время от времени косился на поварской нож, лежавший передо мной на столе.

Наверное, не ожидал от интеллигентной заучки такого финта!

– Иногда одного раза больше чем достаточно, – произнесла я, наскоро вытерев кухонной тряпкой слёзы.

На ткани остались чёрные пятна: потекла тушь. Наверное, здорово я выгляжу: растрёпанные длинные волосы, зарёванное, испачканное тушью лицо. Злая ведьма, претендующая на сиятельного Ивана-царевича!

– Я ухожу, а ты постарайся успокоиться, – виновато улыбнулся Ник, будто речь шла о мимолётной простуде, которую я подхватила по неосторожности, а заботливый муж никак не может оставить жёнушку одну.

Я отвернулась к окну, обхватив себя руками за плечи. Несмотря на июнь и небывалую жару мне стало зябко.

– Уходи уже, – устало ответила я, следя в оконном стекле за тем, как Ник исчез из проёма двери. И из моей жизни. Временно, конечно, но я была рада и этой передышке.

Вскоре хлопнула входная дверь, и в квартире воцарилась затхлая тишина.

Кофе я всё-таки допила, через силу глотая остывшую жидкость. Настало время действовать. Я набрала номер клиники, в котором мы должны были делать ЭКО.

– Вы уверены? – выслушав, спросила менеджер по связи с клиентами. – Вам придётся подъехать и написать письменный запрет на криоперенос эмбрионов.

– А муж может его опротестовать? – спросила я, комкая в руках салфетку. – Мы сейчас на стадии развода, не хочется судиться ещё и за детей, знаете ли.

«Детей, которые так и не родятся», – мысленно добавила я и не ощутила ничего, кроме усталости. Наверное, я слишком долго шла к этой цели и слишком много жертв принесла.

– Нет, в таких случаях клиника откладывает перенос до судебного решения. Согласно договору во время процедуры должны присутствовать оба супруга.

Признаться, у меня отлегло от сердца. Попрощавшись с услужливой девушкой, я некоторое время сидела на диване в зале, уставившись невидящим взглядом в стену. А потом прорывало: я заплакала.

Сначала тихо всхлипывала, глотая слёзы, а потом зарыдала в голос, как плачут по покойникам. Да, эмбрионы ни в чём не виноваты, но я не допущу, чтобы Полина, лежавшая с моим мужем, вынашивала нашего ребёнка. А Ник будет приезжать и гладить ей живот, слушать, как малыши толкаются, гадать, когда же роды!