Эмико Джин - Токио. Долго и счастливо

Отец печально улыбается.

– Должно быть, господин Фучигами расстроен, что мы вышли на улицу. Это не входило в план.

Плотнее укутываюсь в шаль.

– Злободневный вопрос. Думала, Акио взорвется, когда я попросила воспользоваться уборной в аэропорту.

Солнце садится все ниже. Придворные зажигают каменные светильники. Сад, словно в тумане, окутан желтым сиянием. Отец хмыкает.

– Ах, господин Кобаяши. Я сам выбрал его. Думал, тебе будет комфортнее с кем-то помоложе.

Киваю, не желая показаться неблагодарной.

Бух ! Я вздрагиваю. Ночное небо покрывается фейерверками, словно сахарной посыпкой. Мерцающе-розовой, темно-фиолетовой, ярко-синей. Где-то далеко мне подмигивает огнями Токио.

Отец переминается с ноги на ногу, обратив взгляд к небу.

– Они прекрасны, – восхищаюсь я.

В его темных глазах отражаются вспышки.

– Это для тебя. Токио приветствует свою новую принцессу.

Для меня ? Шумно глотаю, изо всех сил стараясь отогнать эту мысль прочь.

К нам приближается придворный с большим серебряным подносом. На нем – увесистые хрустальные бокалы с напитками. Отец берет тот, что поменьше, с жидкостью янтарного цвета. Я выбираю бокал-флейту с чем-то шипучим. Делаю глоток и улыбаюсь: игристый сидр. Изумительно.

Он удивленно смотрит на меня. Поясняю:

– Это игристый сидр. Путь к моему сердцу лежит через сладости. – Второй путь – это объятия. Много-много объятий.

Он отпивает от своего янтарного напитка.

– Не припомню, чтобы об этом говорилось в твоем списке предпочтений. – Точно. Зато я перечислила некоторые десерты, с которыми у меня серьезные отношения. Хмурясь, он смотрит на свой бокал. – Отцу не следует читать на бумаге о том, что нравится его ребенку. – Его голос звучит тоскливо, покинуто. Интересно, он злится на маму? – Я бы предпочел услышать твои ответы, чем прочитать их. Чем ты увлекаешься?

Просмотр «Настоящих домохозяек» считается?

– Да так, балуюсь разными вещами, но пока ничего серьезно не зацепило. Ну, кроме выпечки. Я отличный пекарь. – Моя глазурь из сливочного крема и творожного сыра стоит того, чтобы жить.

– Твои кузины Акико и Норико выращивают шелкопрядов, – говорит он о принцессах-близнецах. В монарших биографиях женщин сначала указываются увлечения. – Сачико любит альпинизм. Управление Императорского двора впало в истерику из-за принцессы в брюках карго. Чересчур новомодно. – Он улыбается, глядя на меня поверх стакана, так, словно это шутка для посвященных. – А что насчет твоих оценок в школе?

В лучшем случае ниже среднего . Но мой отец – наследный принц, поэтому правду я немного приукрашу.

– Отличные. – Настолько хороши, что я смогла поступить в два общественных колледжа и одну государственную школу. Пью сидр, чтобы не вдаваться в подробности.

– Ты поддерживаешь свою комнату в чистоте? – Он кружит напиток в бокале.

Да от моей комнаты тебя замучают кошмары в стиле «я задохнулся в горе мусора».

– Думаю, я довольно аккуратна. – После всех его вопросов прихожу к одному-единственному выводу: я необыкновенно обыкновенная.

Его грудь раздувается от гордости.

– Ты похожа на меня. В детстве я был очень организованным. – Он внимательно смотрит на меня. Вдруг понимаю, что тоже страстно желаю узнать о нем побольше. Вопросы так и лезут сами собой. Каким еще он был в детстве? Он попадал в переделки? Пожалуйста, хотя бы раз . Но он первым прерывает тишину, как бы с неохотой произнося: – А как твоя мама?

Кручу в руках свой бокал.

– Хорошо. Все еще не замужем. – В моих глазах мелькает огонек. Ноль реакции. Что ж, кажется, в моем случае классический план «Ловушки для родителей» не сработает. Ладно, я справлюсь. У меня был проблеск надежды, что мои родители вновь будут вместе, влюбятся друг в друга и поженятся. Девушки могут позволить себе мечтать.

– Она все еще коллекционирует кружки?

– Да, – тепло отвечаю я. – На ее любимой написано «Йети тоже не верит в тебя».

– А как насчет той, на которой написано «Фанатик растений»?

– Я разбила ее, когда мне было семь. – Как сейчас помню. Мама приготовила мне горячий шоколад. Я взяла кружку, но обожглась и уронила ее. Она тогда заплакала и назвала себя глупой.

– Это я ей подарил. – Он расслабляется. – Она смеялась, как ненормальная.

Замолкаю, вдруг осознав реакцию мамы. Кружка привязывала ее к другой жизни. К моему отцу.

– Она преподаватель?

– Ага. Мама весьма самокритично относится к своей работе. Знаете, как говорится: «Тот, кто умеет, тот делает, кто не умеет – тот учит других» [36] Цитата из работы английского писателя Бернарда Шоу. .