Эмили Брайтвуд - Между Геркулесом и Лебедем

– Тогда у тебя два клиента. Через полчаса. У нас внизу. Это будет твое наказание, Лира.

– Марион, я…

– Ничего не хочу слышать.

Она встает и быстро уходит из комнаты. Если два клиента это для меня наказание, то либо они старики, либо чокнутые извращенцы. В моей практике было много клиентов. Разные возрастные категории, разные тела, опыты, желания. Бывали такие, что любили всякого рода извращения. Я уже делала абсолютно всё, но многое мне делать не нравится. В особенности я не люблю жестокость. Но такова сущность мужчин: они любят властвовать, подчинять, и унижать. Правда, есть и такие, что сами любят подчиняться. Есть клиенты, которые хотят сценарий, особенное белье, особенные движения, позы, музыку, места. У всех клиентов свои запросы. Но что я не люблю больше всего, так это спать со стариками. В моем понимании старик это мужчина за 45. И это отвратительно. Из всей моей практики у меня был только один старик, ему было 50, и то он не разбирался в сексе и извращениях, был прост в свих желаниях. И я просила Марион не давать мне в клиенты стариков. Так как мы с ней подружились, она старалась не показывать старикам мои фотографии. Но это бизнес, а не дружба на века, поэтому я предполагаю, что моё наказание – старики.

Я спускаюсь вниз. Там у нас есть несколько больших комнат с хорошей звукоизоляцией. Эти комнаты являются отправной точкой в этом агентстве. Все девочки начинают в них. Я стучу в дверь. Изнутри слышится голос «Войдите».

– Здравствуйте, – говорю я.

– Какая сладкая девочка. Но это же не Афина, Стэн, – я вижу перед собой двух стариков лет по 60, один из них обращается к другому.

О нет, эти старые извращенцы ждали малютку Мейзи, а ведь ей всего лишь 18 лет. Черт, это ужасно.

– Я вместо неё, мальчики, – игриво говорю я, стараясь не показывать своё отвращение.

– Марион нас не предупреждала, Стэн. Я пойду, разберусь. – Он выходит из комнаты.

– Не волнуйся, зайка, – говорит Стэн, – Билли сейчас вернется.

И он прав: через пару минут Билли возвращается.

– Всё в порядке, Стэн. Малышка Афина заболела.

Ложь. Сплошная ложь.

– Ничего страшного, Билли. Эта сладкая девочка сделает всё, что мы захотим. Верно?

– Верно.

– Как тебя зовут?

– Лира.

– Какое чудесное имя, Лира. Иди ко мне. – Стэн подзывает меня к себе и скидывает свой халат. После него это делает и Билли.

Удивительно, что в таком возрасте у них еще стоит. Они завязывают мне глаза и раздевают. Мне очень повезло, что я не буду видеть их, иначе меня уже точно вырвало бы.

– Вкусная девочка, – бубнит один из них.

Они привязывают мои руки к кровати. Что было после, лучше больше никогда в жизни не вспоминать. Они оказались ужасными извращенцами. В конце концов, они меня настолько измотали и утомили, что я отключилась. А очнулась от того, что один из них плеснул мне в лицо бокалом вина. Косметика сразу поплыла по лицу. Тело болело, голова трещала. А старики сидели с довольными лицами. Я собрала вещи и вышла из комнаты и поднялась к Марион. Она как всегда курила сигарету.

– Афина не заболела, да? – Измучено спрашиваю я.

– Да.

– Марион, они же совсем старики.

– Это твое наказание, Лира. Хочешь нормальных клиентов, тогда веди себя нормально. И вот еще что, Лира. Я не взяла с них денег. Ты развлекала их бесплатно.

Я падаю в кресло, и по лицу текут слезы. Это оказалось намного унизительнее, чем я думала пару минут назад.

– За что ты так со мной? Я ведь даже не встречаюсь с тем парнем.

– Теперь и не будешь встречаться. Еще один прокол, и ты будешь развлекать дальнобойщиков на дороге, а не ходить по ресторанам и получать огромные деньги. Ты меня поняла, Лира?

– Да. Прости меня.

– Прощаю.

Всё это время она смотрела в окно, а когда повернулась ко мне, заметила, что я плачу и что у меня размазана косметика.

– Ладно, иди сюда, хватит реветь, – смягчается она, и я иду к ней на диван.

Она обнимает меня за плечи и жалеет.

– Прости, что я так жестоко. Но правила для всех одинаковы.

– Да.

– Езжай домой, отдохни. Завтра у тебя клиентов не будет.

Мой телефон разрывается от звонков Эдварда. Я не отвечаю ему. Он приезжает к моему дому и кричит мое имя на весь квартал, так как номер моей квартиры он не знает. Я прячусь за занавесками, чтобы он не увидел меня, и наблюдаю, как он каждый раз ругается и садится в машину. Я не хочу, чтобы он снова приходил к двери моего подъезда и часами напролет кричал мое имя. Мне так не хочется, чтобы он страдал из-за меня. Я мысленно извиняюсь перед ним, но так и не решаюсь выйти из дома и посмотреть ему в глаза.