Лилия Максимова - Вселенная вас услышала. Продолжение романа

Лушина-старшая шумно отпила растворимый кофе из огромной кружки и с удовольствием вытянула ноги. Даша тихо кивнула:

– Спасибо тебе, Люсь, правда, спасибо! Но Сёма все-таки – не козел. Он в Москву уехал, его мама сказала. Может, когда там устроится – и меня заберет?

Ее взгляд из-под медно-рыжей челки все еще таил надежду, но Люсьена снова фыркнула:

– А сам он тебе что-нибудь сказал? Нет! Ни ответа, ни привета. И новый номер телефона, который его матушка никому не дает! Так что, милая, забудь – и дело с концом! Тут городских – валом: на любой вкус!

Носик Даши с фамильными Лушинскими веснушками, наследством давно умершего папы, поморщился. И Люська весело брызнула своей рыжей россыпью на щеках:

– Да ладно, брось, я уж давно поняла, что тебе кто-то из наших приглянулся: ты уж месяц тихоней ходишь, я все вижу! Рассказывай, а то сама догадаюсь!

Даша зарделась:

– Не могу, Люсь, он женат… Я лучше о Семёне думать буду, хоть отвлекусь от этих мыслей. Стыдно ужасно…

Люсьенка хлопнула себя по аппетитной ляжке.

– Но только, пожалуйста, не завотделением, ладно? Я на него давно заглядываюсь, а тут и повод есть прильнуть к начальственному плечу: Марь Санна-то наша, царствие ей небесное, себе замену не оставила! А я в старшие медсестры оч-чень даже гожусь: и опыт есть, и стать!

– Жалко ее, да? – грустно вздохнула Даша. – Хорошая была женщина.

– Конечно, жалко, – легко согласилась кузина. – Но думать надо, куда суешься: тут же адище адский. Она, кстати, так и говорила! Вот только деньги на дороге не валяются: доплаты нам обещали? Обещали! Но одно дело мы, молодухи, а другое – Марь Санна, ей же почти шестьдесят было!

– Она внука растить помогала, – попыталась было оправдать Даша коллегу, но Люся разделалась с ее аргументом на раз:

– Ну, и где сейчас Марь Санна?

Дверь сестринской открылась, и в кабинет заглянул завотделением:

– Девочки, это у вас тут вкусненьким пахнет? Ужина не дождались? – он обернулся и позвал коллегу из коридора. – Анатолич, иди сюда, нас тут вкусненьким накормят!

Люся расплылась в улыбке: рыбка сама идет в сети – поди плохо?

– Да, Василий Федорович! Я могу и горяченьких бутербродов настрогать, я шустрая!

– Ну, о’кей, шустрая, давай! Мы бы перекусили, да спать пошли. А то час промедления до ужина по расписанию – сплошное расточительство! После операций жуть как спать хочется!

Ерохин подмигнул обеим сестричкам и присел на кушетку. Пока старшая Лушина возилась у микроволновки, младшая достала еще две тарелки и пару кружек.

В сестринской появился Клементьев, Даша вспыхнула и засуетилась с удвоенной энергией:

– Олег Анатольевич, Вы где сядете: с этой стороны стола или у двери?

Олег выглядел чуть менее уставшим, чем обычно, и гораздо более довольным: последняя операция прошла хорошо, они спасли девочку с тромбозом.

– Я не буду есть, Даш, ты мне просто чаю налей! – попросил он, присаживаясь рядом с Ерохиным и, прислонившись спиной к стене, прикрыл глаза. – Когда-нибудь закончится этот день?

– Нет, Анатолич, так нельзя! – возмутился Ерохин. – Ты и есть толком не ешь, и ночами не спишь: я же слышу, как ты ворочаешься. Не пойдет так дело, не пойдет! Ну-ка, девочки, давайте сюда самый большой и горячий бутерброд, будем героя кормить!

Василий Федорович встал сам и, слегка подтолкнув коллегу, усадил его к столу. На тарелке перед Олегом возникла еда, в кружке – чай.

– Девочки, вот, что я вам скажу! – продолжил завотделением мотивирующую речь. – Этот человек… этот, не побоюсь этого слова, хирургический гений, совершил сейчас такое! Я два дня над тромбозным случаем голову ломал, девчонке той все хуже становилось, а Олег… Олег Анатольевич… раз – и нету тромба, вуа-ля! Я же говорю: герой!

– Олег Анатольевич, Вы – герой! – торжественно признали сестры.

Клементьев молча отмахнулся и укусил бутерброд. Его лицо скривилось, но он мужественно заставил себя дожевать.

– Черт, после этого долбаного вируса на вкус все, как резина!

– Точно! – расхохотался Ерохин, уплетая свою порцию. – Но после света в тоннеле и путешествия в мир иной все, что находится в этом мире, мне решительно нравится! За жизнь, что ли, ребята?

Вся четверка дружно подняла кружки и соединила их на весу над серединой стола. Олег допил чай и поднялся.

– Даша, утром принеси мне, пожалуйста, карты прооперированных, ладно? И девочку эту проверь, мне первым делом ее состояние доложишь.

Василий тоже встал и, запихивая в рот остатки бутерброда, дал указание Люсе: