Дмитрий Ермак - Квинтэссенция любви

Наденька, она как ангел спасения пришла в мою жизнь. Точнее она была искуплением или карой за саморазрушение. Она была безупречна, длинные огненного цвета волосы, большие глаза, стройная фигура. Она была самым совершенным существом на всём белом свете. Но она не была всецело моя. Она приходила когда ей было нужно и уходила когда вздумается. Я признавался ей в любви, а она улыбаясь качала головой. Я наслаждался ею, в тот момент когда она острым шилом проверяла прочность моего сердца.

Моя новая любовь помогла понять девушек, которых я считал глупыми. Девушек для которых фраза «бьет значит любит» является истиной. Я научился терпеть её издевательства, ее отвратительное ко мне отношение, только ради того чтобы Надя была рядом и позволяла её любить.

Бывали дни, когда она приходила в мой дом с широкой улыбкой на лице. Осыпала меня приятными для слуха словами, говорила комплименты, нежно гладила по лицу и смотрела в глаза. Покрывала мое тело поцелуями, занималась со мной любовью. Я чувствовал еле уловимое присутствие счастья, улыбаясь закрывал глаза и наслаждался, стараясь как можно дольше удержать эти чувства внутри. Но открыв глаза видел лишь пустоту, Нади уже не было, она всегда уходила до того как я вернусь в реальность. Всегда собирала вещи, оставив у меня один элемент своего гардероба, как обещание “Я ещё вернусь”.

Я ждал. Прижавшись к стене, без какого либо желания есть или спать, словно наркоман ожидающий курьера с новой дозой, ждал её прихода. Мне было необходимо видеть ее, чувствовать её кожу пальцами, ощущать её запах. Надя стала для меня как баллон кислорода для дайвера. Когда она была рядом, я мог погружаться на глубину, к самому дну и перебирая ракушки искать в них жемчужины счастья. Но стоило ей уйти, как воздух заканчивался и я вынужден был возвращаться в реальность, в свою прогнившую деревянную шлюпку, уставившись за борт и всматриваясь в глубину, ждать возвращения любимой.

Она возвращалась. Но как часто бывало, ее настроение напоминало, надвигающуюся грозовую тучу. Она врывалась в мою квартиру под порывом бушующего ветра. Леденящими как град словами била прямо в душу. Молниеносными пощечинами осыпала лицо. Словно окунув кисть в чернила, разбрызгивала по стенам матерную брань. И поставив меня на колени, прижав в угол комнаты, продолжая источать ядовитый туман, исчезала за порогом.

Осознавая всю боль, что она причиняла, я умолял ее уйти, оставить меня в покое. Я извинялся, матерился и снова просил прощения. И каким бы противоречивым не было моё настроение, Надежда рядом.

Она прижимается ко мне, гладит ладонями мою грудь, целует алыми пухлыми губками. И как семь лет назад, в первую нашу встречу внутри продуктового магазина с неоновой вывеской, или чуть позже в ресторане с подвесными цветочными горшочками, смотрит на меня самыми аккуратными, самыми ровными, самыми голубыми кружочками глаз, только теперь с фотоснимка в моём мобильном телефоне.

Одержимость.

Я сижу за столиком уютного, уличного кафе, заказал американо с молоком, закинул ногу на ногу и раскрыл газету. Большой бежевый зонтик, растущий из центра круглого стола, окрашенного в цвет древесной коры, закрывает от солнечных лучей. Стоит приятная теплая погода, ветер не превышает скорости 4 м/с. Температура 36 градусов по Цельсию, но низкая влажность помогает моему телу не потеть, что в свою очередь полностью ликвидирует все волнения по поводу жемчужно-белой рубашки, которая отлично сочетается с моей прической и солнцезащитными очками.

На часах 12:43, майский вторник две тысячи восемнадцатого года. Именно в это мгновение открывается дверь элитного магазина одежды, расположенного в соседнем здании, в ста метрах от моего месторасположения. Указательными пальцами приспускаю верхний край газеты и словно секретный шпион из американских фильмов, наблюдаю за рождением новой вселенной. Небольшой взрыв эмоций, образует яркое солнце и как создание солнечной системы, пробуждает во мне необъятной величины чувства.

Это жёлтое платье, даже сквозь очки кажется очень ярким. Из короткого подола выглядывают аккуратные коленочки, ровными стройными ножками перетекая в белые, узорчатые туфельки на небольшом каблуке. Платье не закрывает плечи и шею, объекта моего наблюдения, их красота завораживает, до тех пор пока мой сосредоточенный взгляд не поднимается выше. Золотого цвета волосы, застенчиво прячутся за полями, кажущейся огромной, шляпы. Мельком улавливаю контуры аккуратного и по женски милого личика. Её глаза спрятаны за большими очками с розовыми стеклами в красной оправе. Но даже сквозь такую защиту просачивается наружу их блеск.