Камилла Джонс - Любить нельзя работать

Вдоволь наобнимавшись и наигравшись, выполнила свое обещание и оставила мурлыкающего кота у миски с кормом. Сама же принялась стряпать пиццу к вечеру. Марина должна была по традиции притащить вино, и я надеялась, что подруга догадается о количестве столь желанного сейчас нектара.

Пока пицца загорала в духовке, я переместилась на диван, открыла ноутбук и прослушала все, что уже успела услышать с утра от начальника. Сейчас все-таки удалось записать замечания в тетрадь. На все это у меня ушло около часа. Как раз и еда подоспела. Вытащив пиццу из духовки, накрыла ее полотенцем и грозно посмотрела на облизывающегося кота.

– Даже не вздумай! – строго погрозила ему пальцем. – Ты уже поел.

Бобик кинул на меня обиженный взгляд и демонстративно ушел в коридор. Это-то мне и нужно было, чтобы прикрыть дверь в кухню – спрятать пиццу от пушистого разбойника.

Когда все дела по хозяйству были выполнены, осталось еще немного времени, и я вернулась в гостиную, чтобы приступить к наброскам. Сначала изучила несколько вариантов в интернете, потом посмотрела свои работы (надо же было учесть, чего он НЕ ХОЧЕТ) и накидала несколько вариантов моего видения его будущего жилья.

Процесс действительно позволил отвлечься от посторонних мыслей. Да и работу я свою любила, скрывать не буду. Не любила только, когда к ней так наплевательски относились, но надеялась, что смогу переубедить и удовлетворить Егора Александровича.

Не заметила, как за окном начало смеркаться. И лишь недостаток света заставил меня оторваться от экрана ноутбука, куда я уже переносила набросанные на бумаге эскизы. Как раз в это время прозвенел домофон. Прошлепала босиком в прихожую и взяла трубку, невольно бросив взгляд на мешки. Нет, кажется, сжигать их в такую темень не вариант, а то точно приедут дяди с дубинками и посадят за пропаганду какой-нибудь секты.

– Вииик! – прозвучало в трубке, – Может, откроешь?

– А, да, – что-то слишком увлеклась мешками.

Нажала на кнопку и открыла замки, покорно дожидаясь подругу. Марина поднялась довольно быстро. Как вошла, сразу бросилась меня обнимать, даже не удосужившись поставить на пол пакет.

Который прилично так звякнул. Я довольно улыбнулась, обнимая в ответ девушку.

– А Влад где? Опять на работе?

Я проигнорировала вопросы и отправилась на кухню, забрав у брюнетки пакет. Достала первую бутылку, штопор и приблизила момент распития заветной жидкости, откупорив пробку.

– Так что там у тебя? – снова задала вопрос Марина, проходя вслед за мной на кухню. – И что за мешки? Генералить решила?

Я отложила штопор, предложила ей бокал и сказала:

– Влад изменил мне, Марин.

Она без слов подошла к столу и наполнила наши бокалы вином. Мы чокнулись.

– Вот урод! – воскликнула гостья, испугав попытавшегося проникнуть в комнату Бобика.

Кот передумал и оставил нас наедине.

Пока я делила пиццу на ровные кусочки и выкладывала свое творчество на тарелки, Марина помогла нарезать овощи. Все это время мы молчали, и я лишь слышала, как злобно она сопит. На всякий случай, посматривала за ней, когда она очень уж усердно резала огурец. Даже страшно представить, что происходило в ее голове в этот момент.

Не знаю, почему, но присутствие подруга как-то даже не вызывало желания плакаться в жилетку, о чем я думала еще днем. Марина могла успокоить, просто находясь рядом, и этому я была благодарна. Сели за стол только после того, как убедились, что еды и винишка на сегодняшний вечер нам точно хватит. А то бывает, что заветных бутылок становится слишком мало, когда они неожиданно заканчиваются, а за новыми идти уже слишком поздно. Такому разочарованию сегодня я случиться не позволю!

– Ну, подруга, рассказывай, – Марина посмотрела на меня своим рентгеновским взглядом. – А потом пойдем выкидывать весь этот хлам. Это же от козла этого мусор, правильно понимаю?

Я кивнула, и мы в очередной раз стукнули наши бокалы.

***

Первую бутылку мы опустошили незаметно. Как и полкруга пиццы вместе с тарелкой овощей. Пришлось снова резать огурец. И в этот раз изощрялась уже я, со всей силы ударяя ножом по твердой кожице овоща.

– Полегче, Вик, полегче, – еле выговаривая слова, причитала Марина.

Я ее причитания проигнорировала, но остановиться пришлось – закончился огурец.

Отложила нож в сторону и так и не смогла перенести тарелку на стол. Кажется, первая бутылка смогла пробить меня на слезы. Я опустилась на пол и затряслась в рыданиях, между всхлипами бросая не самые корректные фразы в сторону бывшего.