Лола Малу - Письма об одиночестве

А Ритку я любил. Полюбил в первую минуту встречи. Мы познакомились в театре, во время антракта. Пытаясь скоротать время, пока остальные театралы стояли в очереди в буфет, я пристально рассматривал мини-галерею фотографий актеров труппы, тщетно пытаясь отыскать в их лицах признаки истинных артистов – может я просто был плохим сыщиком и их лица на самом деле не при чем. Вдруг за спиной я услышал громкое цоканье каблуков. Каблуки остановились в паре сантиметров от моей спины – на меня подуло сильным цветочным ароматом. Так продолжалось пару минут, и я ощущал неловкость. Обернуться было неудобно, поэтому я сделал два маленьких шага вправо, пропуская незнакомку вперед. Наконец Ритка вынырнула из-за моей спины и встала рядом так близко, что задевала меня своей шуршащей юбкой. Юбка была непомерно пышной, грязно-красного цвета, как брусничное варенье. Черная блузка обтягивала грудь девушки, а волосы были собраны в высокий пучок. Создавалось впечатление, что Ритка шла на дискотеку, но ошиблась дверью.

– Вот это глаза… – вдруг протянула она, томно глядя на фотографию красавчика-блондина, фамилию которого я забыл.

Я не понимал, говорит она со мной, сама с собой или с подругой, притаившейся за моей спиной. Обернувшись, но никого не обнаружив, я снова посмотрел на нее. Ее язык облизывал верхнюю губу, и она казалось забыла обо всем.

– Да-а-а… – запоздало протянул я зачем-то, наверное, чтобы заполнить повисшую паузу.

Она вдруг повернула голову в мою сторону, в упор посмотрела на меня и вдруг слишком громко расхохоталась. Даже слегка наигранно, наверное, чтобы все посетители театра ее услышали. Несколько человек, шушукающихся на лестнице, действительно обернулось. Кто-то из них наверняка посмотрел на нас с раздражением, которое наверняка сказалось на всем оставшемся вечере – оставило легкое разочарование от публики, да и всего спектакля в целом.

Я с ужасом понял, что Ритка разговаривала сама с собой, даже не заметив моего присутствия или забыв о том, что театр не для нее одной. Мой же вздох, да еще и в восхищенном тоне, был просто не к месту. Ритка потом говорила, что я покраснел, как рак, и это смешило ее еще больше. Она действительно не могла остановиться и смеялась как в цирке, переходя то ли на хрип, то ли на визг, то ли на что-то между. Но при этом не забывала прикрывать рот ладонями с красным маникюром, наверное, специально нанесенным в тон юбки. Мне стало жутко неловко, и я отошел от нее, делая вид, что не знаю эту особу, да я ведь и вправду ее не знал. В общем, я пытался заинтересованно рассматривать лица актеров труппы.

Но вот наконец прозвучал звонок, и я поспешил в партер. Ритка куда-то испарилась. За время второго акта я невольно искал ее в зрительном зале, но видел только незнакомые макушки и носы… Гордость не позволяла мне обернуться назад. «Вот еще, – ерзал я на стуле, – слишком много чести».

Я еле досидел до конца, вторая половина спектакля была жутко скучной, актеры то недоигрывали, то переигрывали – мне хотелось скорее вернуться в общагу, выпить пива и уснуть под тихий шорох страниц учебников: сосед-ботан любил засиживаться до поздней ночи, но я уже легко засыпал под его шепот и скрип старой лампочки в светильнике. Удостаивать вниманием финальную сцену пьесы я не стал.

Торопливо сбежав по широкой лестнице, я направился к гардеробщице. Она уныло смотрела на выход, подперев ладонью толстую щеку.

– Уже все? – удивилась она, обнаружив мой номерок у себя под носом. Медленно с устало-недовольным вздохом она встала, соизволив взяв квадратную дощечку. Мне не терпелось – не хотелось встречаться взглядом со зрителями, и я покашливал, но гардеробщицу это явно не смущало, потому что мое пальто ко мне явно не торопилось. Наконец, пальто появилось, я выдернул его из необъятных рук женщины и направился к выходу, одеваясь по пути. Но вдруг услышал:

– Э-эй, постой!

Я невольно обернулся. Ритка осторожно, держась за широкие перила, спускалась по скользким ступенькам на своих высоких каблуках.

– Подожди! – крикнула она, помахав мне красным маникюром. Дефилируя к гардеробу, она игриво подмигнула – тогда я решил, что это мне показалось. Протянув номерок только что усевшейся гардеробщице и услышав еще более усталый вздох, Ритка снова посмотрела на меня и улыбнулась: мол, посмотри, какая смешная! В ожидании пальто она нетерпеливо постукивала своими длинными ногтями по стойке. Наконец ее белое пальто соизволило появиться, и Ритка, перекинув его через руку и поблагодарив гардеробщицу, которая уже уселась – правда, ненадолго – неторопливо цокая каблуками, подошла ко мне.