Владимир Де Ланге - Вера и рыцарь ее сердца. Книга пятая. Седьмое небо

Катя быстро осознала, что лишилась звания кумира Андрюшинской молодёжи и дружбой с ней никто уже не дорожил. На неё смотрели кто свысока, как на беглянку, кто с жалостью, что не прижилась в городе и обратно прибежала. Если раньше ребята побаивались её острого язычка, то теперь могли при ней недостойно выругаться, а этого она не терпела с детства. У девушки словно глаза открылись, и как она только могла в этой глуши столько лет прожить и не замечать, что для Андрюшинских была всё это время чужой.

– Что я забыла в этой деревне! А диплом о среднем образовании я получу, и не где-нибудь, а в большом городе! – твёрдо решила она тогда и с лёгким сердцем отправилась в обратный путь, к маме.

По дороге в Москву Катюша ехала на верхней полке в купе. Выспавшись, она смотрела в окно, слушала, о чём разговаривают попутчики, а сама думала о жизни, которая так быстро изменилась: друзья перестали быть друзьями, детство прошло, родные места встречают как чужую; и пришла к мысли, что возвращаются только трусы, а смелые идут вперёд!

Только по приезде в Москву Катя обнаружила, что из потайного кармана её спортивных брюк исчезли 500 рублей, которые она не отдала тёте Вале, а сохранила для себя. Думать о том, кто украл деньги, уже не имело смысла, потому что билет из Москвы в Калининград купить было не на что.

Сидя в зале ожидания, Катя ничем не отличалась от других пассажиров, только билета на поезд не имела, а их периодически проверял привокзальный патруль. Через несколько часов московский вокзал перестал её пугать своей суматошной жизнью. За окнами то и дело раздавались свистки кондукторов, сновали по перрону пассажиры, а в зале ожидания никто не обращал на неё внимание.

Времени было достаточно, чтобы оценить своё положение как безнадёжное. Мама осталась в Калининграде, без билетов на поезд не пропустят, а попрошайничать её не научили. Но больше всего жалела она, что попутчик по купе в поезде Тюмень—Москва, симпатичный паренёк, её обманул и не взял с собой на золотые прииски, а первым вышел из вагона, затерялся в толпе и пропал.

День клонился к закату, а Катя всё сидела на скамейке в зале ожидания и томилась собственным бездельем. Весь запас сигарет она уже выкурила, последний пирожок съеден ещё утром, оставалось только найти место для ночёвки.

В какой-то момент ей показалось, что как-то очень бесславно закончилась её жизнь, где она училась в школе, смеялась и злилась, ссорилась и мирилась, где у неё были дом и собственная кровать, сестра и брат, друзья, где её любила мама, дедушка и воспитывала бабушка, а теперь наступила другая жизнь, вокзальная, где Катя никому на свете не нужна. Слёзы сами по себе закапали на чёрную кожаную курточку, о которой она так давно мечтала, только теперь зачем эта модная курточка ей нужна? Неужели этот путь с вокзальной скамейки в туалет, а из туалета – обратно станет для неё привычным образом жизни? Голода девочка уже не чувствовала, и только одна мысль заботила её: «Плачут ли рыбы слезами, когда их выбрасывает штормом на берег, или умирают с закрытыми глазами?»

Солнце завершало свой дневной круг, и в зале ожидания становилось сумрачно и неуютно, холод пробирался сквозь одежду, мечталось о горячем чае и маминых беляшах. Катя сразу заметила в тёмном зале фигуру женщины в длинном чёрном кожаном плаще, потому что такой же дурацкий плащ из кожзаменителя носила её мама. Она всегда стеснялась маминых юбок и костюмов, а мамино непринуждённое поведение в обществе вгоняло её в краску, но в этот момент любовь к маминому плащу вылилась новым потоком слёз, и женская фигура в длинном плаще стала расплываться перед взором, постепенно превращаясь в чёрное бесформенное пятно.

Катя ладонью смахнула непрошеные слёзы и уставилась в окно, где уже зажглись фонари.

– Катя, Катюша, моя доченька. Это ты?.. Ох, как я переживала за тебя.

– Мама?

– Да, это я, а ты что, мне не рада? Слава Богу, нашлась! Голодная, поди? Пресвятая богородица, спасибо!

– Мама… я тебя не узнала. Мама, ты… ты почему здесь?

– А где мне ещё быть? Тебе ведь нет восемнадцати лет, тебя одну на границе задержат до выяснения обстоятельств, а тогда где бы я искала тебя? Ведь я умоляла тётю Валю, чтобы она не отправляла тебя в Калининград без моего ведома. Почему же ты не пошла к бабушке Зине жить, я же с ней по телефону договорилась?

– Мама, тётя Валя меня к ней не отпустила. Мама… я сама захотела домой.

Вера взяла паузу. Счастье возвращалось в её изболевшееся сердце.