Маргарита Тихонова - Генеральный

– Забыла! – соврала Лия.

Этот самый «козел», внес не малый вклад в ее теперешнюю черствость и боязнь новых отношений. Расставание происходило слишком болезненно для Амалии. Измены это вообще всегда особенно больно.

Из ресторана водитель увез Амалию сразу на поезд. Эти посиделки были еще одной причиной сегодняшней усталости Амалии Анатольевны.

Ирина, конечно, несла полный вздор на счет молодого любовника, но в одном подруга, несомненно, была права, Амалия за последнее время превратилась в настоящую железную леди.

А как же иначе, ведь уже несколько лет она занимала руководящий пост на крупном предприятии. В ее ведении было мощнейшее оборудование, тысячу человек персонала и ответственность за обеспечением тёплом целого города.

Справлялась ли она? Выбора не было. Поначалу пришлось переламывать себя буквально пополам. Учится требовать, учиться давить на людей, учиться, не открываться лишнего, быть максимально сдержанной. Уважения к себе приходилось не просто добиваться, а выбивать с боем. Первый год она пачками ела успокоительные и запивала их кофе, но выстояла и смогла. Переломила настроение в коллективе, вникла в технологию, отвоевала уважение технарей и механиков.

Зачерствеешь тут, пожалуй.

На корпоративном вечере Амалия относилась к категории вип-гостей. Особенный столик, возле сцены, солидные спутники: вице-президенты и владельцы, в числе, которых и давний поклонник Амалии.

Ее женственное платье в пол, от именитого кутюрье, струилось по точеной фигуре. Глубокий вырез обнажал спину с изящными лопатками и хрупкую линию позвоночника. Волосы, забранные в объемный пучок, с искусно выбившимися прядями, акцентировали внимание на тонкой шее.

Амалия притягивала мужские взгляды. Коллеги то и дело оказывали ей всяческие знаки внимания: подносили фужер холодного шампанского, подавали руку, отодвигали стул, открывали дверь, заговаривали о последних новостях, в общем, стремились всеми правдами и неправдами пообщаться с ней.

Она улыбалась, благодарила, и использовала все свои хорошие манеры, чтобы не подпустить ни одного из этих мужчин ближе положенного.

На вечере играло фортепьянное трио. Молодые талантливые пианисты и бессмертная классика. Строгие фраки, белоснежные рубашки и шейные платки, затянутые под горло. Идеальная выправка, красивая посадка за инструментом, трио притягивало к себе взгляды публики.

Один из пианистов был особенно красив: длинные, светлые волосы, развевались при каждом взмахе головы, производимом в такт музыке, пальцы перебирали аккорды и октавы так изящно, словно это была отдельная партия балета. Одухотворённое лицо его полностью поглощала музыка.

Пианист с «львиной гривой» завладел вниманием Амалии безраздельно, он играл так самозабвенно, что захватываю дух.

Амалия Анатольевна подозвала администратора. Тот внимательно вслушивался в ее слова, сквозь гремящую классику и услужливо кивал. Вскоре на стуле возле Амалии лежал заказанный букет цветов.

Она шла мимо сцены настолько грациозно и медленно, насколько была способна. Длинный вырез платья на спине колыхался от каждого ее шага. Секундное замешательство возле сцены. Она приковывает взгляд пианиста. Пушистые ресницы трепещут, поднимая глаза. И вот они смотрят друг на друга. На долю секунды дольше, чем нужно, на миллисекунду внимательнее.

Лия поднимается на подиум, подбирая струящийся подол платья. На ее запястье спадает, перекатываясь, бриллиантовый браслет. Она кладёт перед ним на рояль огромный букет белоснежных роз. Он склоняет голову в знак благодарности, продолжая играть. Амалия неторопливо достает визитку, улыбается, не отводя взгляда от пианиста, вставляет карточку между плотных белых бутонов и уходит. Движение ее бёдер колышет невесомую ткань платья.

Он сидит, опустив ладони на клавиши. Он ещё не прочёл послание, хоть и успел заметить, что помимо типографского текста, там написано что-то от руки.

Статус и значимость этой женщины были очевидны. Он видел – на мероприятии она одна из важных персон. И в то же время он видел, как ее тело покрывалось мурашками, когда он играл.

Амалия долго выбирала наряд. В ее шкафу было изобилие строгих пиджаков и юбок. Лия в отчаянье швыряла на софу одной за другой слишком длинные платья, скучные блузки, и офисные брюки. Все это не подходило. Надеть джинсы – не серьезно, все-таки это не простой парень, столичный популярный пианист, рубашка – слишком строго, футболка – буднично.