Александр Осипов - Игра слов

– В Париже богатых людей не больше, чем у нас. Но там много благополучных людей. Их видишь сразу. Они всегда готовы тебе улыбнуться. Они все делают с удовольствием: пьют в кафе утренний кофе, болтают, целуются, покупают фрукты или бриллианты, любуются с балкона своей улицей… Там тратишь деньги, и сразу чувствуешь, что тратишь их не на пропитание и тряпки, а на удовольствия. Я там впервые почувствовал, что деньги – это некое шестое чувство, без которого остальные пять неполноценны.

– Найти другую работу, сделай карьеру…

– Ты прав… И только что у меня появилась блестящая и абсолютно не авантюрная бизнес-идея, которая озолотит нас обоих. Я много об этом думал в Париже. Я предлагаю продать кому-нибудь Эйфелеву башню на металлолом. Как тебе моя идея?

– Это не твоя идея. Попытки продать Эйфелеву башню уже были и даже, говорят, удачные. Теперь этот фокус уже не пройдет.

– На самом деле, я давно ничего не умею, кроме чтения книг.

Стас не выпрямлял спину, не пил вино и не смотрел на меня.

– Я знаю, как выиграть на рулетке, – начал он разговор по второму кругу.

– А не спрошу тебя «как это сделать?»

– Почему?

– Мне не интересно.

– А что тебе говорит твое природное любопытство?

– Моему природному любопытству не любопытно то, что слишком рискованно.

– Должен заметить, что сегодня больше всех рискует тот, кто не рискует, – завершил этот круг разговора Стас, но сдаваться он явно не торопился.

Стас резко допил вино и налил еще, распрямил плечи и встал, повысил голос и неожиданно перешел в атаку:

– Посмотри на себя. Ты вошел в стадию повторений. Ты цепляешься за свою работу, хотя раньше искал новые возможности что-то создавать, чему-то учиться. У тебя каждый год разные девицы, но посмотри внимательнее: на самом деле они все одинаковые. Твоя Кристина похожа на ту фотомодельку, с которой ты был в прошлом году, и, уверен, будет похожа на ту девушку, которая будет с тобой в году будущем, после того, как тебя бросит Кристина. Ты ездишь на Канары уже третий год подряд, хотя раньше каждый год открывал для себя какую-то новую страну. Ты снова купил «Тойоту», хотя раньше каждый раз покупал машину другой марки. Следующую машину ты купишь не потому, что она тебе понравилась, а потому, что, по данным общества потребителей, она реже ломается. Ты больше не мечтаешь жить в своем доме за городом, и, значит, ничего не делаешь для этого. Ты повторяешься от лени и пресыщения.

Я не был готов к тому, что разговор так резко перескочит с парижских впечатлений Стаса на критический анализ моего образа жизни, и поэтому моя защита была больше похожа на самооправдание:

– Ничего необычного: люди с возрастом становятся консервативнее, обрастают привычками… Просто мне хочется одного и того же.

– Значит, на самом деле тебе уже ничего не хочется. Встряхнись! Пусть это будет для тебя придуманным мною приключением. Помечтай о том, куда ты потратишь неожиданно свалившиеся на тебя деньги. Рискни, и вспомни, что это за чувство.

– Мне нечего вспоминать – я, как мне кажется, никогда в общем-то и не рисковал.

– Это еще лучше! Это будет новым испытанным тобою чувством. Что может быть более захватывающим!

Так Стас точно бил по самым моим чувствительным местам. Все-таки, настоящие друзья – опасные люди. Они слишком много о тебе знают. И однажды обязательно воспользуются этим.

– Ты живешь как человек, у которого все в жизни уже было, – интеллектуально терроризировал меня Стас.

– У меня на самом деле уже почти все в жизни было…

– Неправда. Ты еще ни разу не женился, у тебя нет детей…

– И еще я не построил дом и не посадил дерево. Хватит банальностей и нотаций. Меня устраивает такая жизнь. Вполне устраивает…

– А завтра ты от такой жизни свихнешься. От нее до тотальной скуки остался один шаг. Считай, что небольшое приключение тебе необходимо просто как профилактика кризиса среднего возраста.

– Я – против!

– Если ты двигаешься по инерции, то, значит, катишься вниз.

– Я все равно против!

– Ты перестал взрослеть – теперь ты только стареешь.

– Это называется эмоциональный хук слева.

– Но ведь это не запрещенный прием?

– Нет, не запрещенный. И очень эффективный. Я в нокдауне. И все равно я против.

– Тогда я все сделаю без твой помощи.

– Мне будет очень сложно, но я постараюсь мужественно пережить этот позор.

Я вышел из кухни, чуть ли не под мышку, как носят манекены, забрал Кристину и даже, кажется, забыл попрощаться с Иринкой. Это было похоже на бегство. Пожалуй, это и было бегством.