Эмери Лорд - Миг столкновения

Мне все мерещится мама. Впрочем, я знаю: она не придет. И это к лучшему. Я уже показывал ей новое меню на свеженьких бланках, и все остальное тоже. Такой заинтересованной я маму с папиной смерти не видел. Но явиться в ресторан – это было бы для нее слишком. Потому что мама пока не с нами.

Но я не сержусь. Мы с мамой все обсудили. Она сказала, что не сможет прийти; объяснила почему. Оказывается, в группе ей посоветовали слушаться интуиции. Мне не пришлось озвучивать свое мнение – что мама не придет на открытие обновленного ресторана, потому что просто не может выйти из спальни. Мама сама эти слова произнесла. Будто я – взрослый, способный переварить любую правду. Теперь мама знает, что так оно и есть.

По пути в кухню прихватываю с подноса одну из моих самых любимых закусок – сыр, жаренный на гриле. Я сам жарил – для домашнего розмаринового хлеба, который пекла Элли. А сыр – сорта грюйер. К нему идет компот из инжира.

– Мммм!

Так я постанываю, потому что очень уж вкусно, просто сдержаться невозможно. И подумать только, я сам это приготовил. Что тут скажешь? Я – отличный повар, и точка.

– Продукты тыришь?

Элли толкает меня локтем. На ней официантская униформа, волосы собраны в хвост.

– Как это они тебя вообще из кухни выпустили?

– Что ж, мне и передохнуть нельзя? Я там запарился, а еще десерт готовить.

– Хорошо, что ты здесь. У меня к вам, к Дэниэлсам, дело.

Элли тащит меня за руку, на ходу прихватывая остальных наших. Все здесь: Сайлас привел Беку с Исааком, чтобы помогли на кухне; позже Наоми привела Лию, чтобы она не слишком утомилась за долгий день. Мне неловко, что мы, младшие Дэниэлсы, все шестеро, торчим посреди ресторана. Потому что так папино отсутствие прямо в глаза бьет. И в сердце.

– Что мы делаем? – спрашивает Лия.

– Гуськом выходим отсюда и скоро вернемся, – отвечает Элли.

Лия поворачивается ко мне:

– Джонас, какая вкусная была пицца! Обожаю пиццу!

– И я тоже! – говорит Исаак.

Пиццу они обожают. Интересно, с каких это пор?

Исаак замечает мое недоумение.

– А разве это не пицца была? Ну, лепешки, которые с сыром? На них еще яблочко порезано?

– Вы имеете в виду флетбред?

Лия с Исааком пожимают плечами.

Понятно. Они говорят про флетбред с тонко нарезанными яблоками и луковым джемом. А я-то думал, Лия станет кривиться от всех новинок, кроме разве что десертов. Я морально приготовился четыре раза услышать хоровое: «Фу, тошнотина!»

Вот мы на пороге ресторана. Элли машет руками – дескать, кучнее, ребята, кучнее. Ловлю взгляд Наоми – может, она посвящена в тайну? Наоми качает головой.

– Хочу вас сфоткать. Никто не против? – спрашивает Элли. – Папа взял с меня слово, что я вас сегодня сфоткаю.

Мы с Наоми и Сайласом переглядываемся. Что ж. Мы выплыли. Пускай фоткает, мы сдюжим.

Становимся ближе друг к другу, все шестеро. Сайлас берет Лию на руки, Исаак прижимается к Наоми. Я думал, придется натягивать улыбку – как всегда, для фото. Но тут Бека одной рукой обняла меня за пояс, а другой на мгновение стиснула мою ладонь. И я понял: завтра, как обычно, мы пойдем на работу, будем, может, покрикивать друг на друга, ссориться. Но сегодня – сегодня отличный вечер.

– Улыбочку! – командует Элли, наставляя на нас мобильный телефон. Делает несколько снимков. А потом картинка распадается. Сайлас ставит Лию на землю, Бека разжимает объятие. Снова ловлю взгляд Наоми.

Вообще-то мы с Сайласом и Наоми никогда не обнимаемся. У нас это не в обычае. Но сейчас… сейчас Наоми обеими руками притягивает к себе наши с Сайласом головы, и мы так некоторое время стоим, в довольно-таки дурацкой позе. Которая почему-то совсем не кажется дурацкой. Младшие присоединяются. Лия обхватывает ручонками мою ногу.

Я не смотрю на Элли, но знаю: она нас не фотографирует. Сцена чересчур интимная. Да и фото этого тепла не передаст.

Мы резко отцепляемся друг от друга, потому что становится слишком уж трогательно.

– Ты что, плачешь? – спрашиваю я, заметив, что глаза Наоми увлажнились.

– Нет! – Сестра шлепает меня по руке, улыбается. – Заткнись.

Мы возвращаемся в ресторан, будто ничего и не было.

С января я пытался верить, что мы выкарабкаемся. Сегодня до меня впервые дошло: мы не просто выкарабкаемся. У нас все будет хорошо. А может, даже отлично.

Обновлением ресторана папу не вернешь. Это я знаю. Он нам в наследство гораздо большее оставил, чем четыре кирпичные стены. Еще я знаю, что овсянка на завтрак семью от болезней сердца не спасет. И пирог, который я испек для Виви, не компенсирует ей пережитых страданий.