Татьяна Иванько - МилЛЕниум. Повесть о настоящем. Том 4

Он такой маленький и тёплый, такой поразительно мягкий, гибкий и подвижный, будто в нём и косточек никаких нет… Он вздохнул, чуть-чуть разогнул маленькие длинные пальчики… Боже мой, настоящий ребёнок, наш малыш, наш чудный мальчик! Твой, Лёля, а значит и мой, потому что ты моя.

Видеть, как Кирилл держит нашего сына на руках, было необычайно волнительно. Кроме того гордость наполнила моё сердце. Я хотела видеть его лицо, когда он возьмёт Митю на руки, мне хотелось увидеть, что он готов был полюбить его ещё до того как увидел. Потому что он мой? Я хочу увидеть глаза Кирилла при этом, он ищет свои черты в ребёнке или это уже не имеет значения для него? Хотя, как это может не иметь значения?

Чего я хочу? Похоже, мой эгоцентризм смотрит сейчас моими глазами. Их любовь избаловала меня, и я хочу, чтобы и Кирилл, вслед за Лёней полюбил моего сына только за то, что это мой ребёнок? Но я хочу этого для себя или для них? Для этих самых дорогих для меня на свете людей.

Мы празднуем, конечно, с Кириллом рождение Мити, мужчины пьют вино, я пригубила тоже. Ужин мы с Лёней приготовили, поджидая Кирилла, и они с аппетитом поглощают его: жареного гуся, что мы привезли с собой из бабушкиных домашних гусей, тех, кого не постреляли десятого августа. Не сговариваясь, мы решили в первый день не сообщать Кириллу о том, что было с нами там. Расскажем при случае как-нибудь. День заканчивается замечательно, и ночь проходит очень спокойно. Поэтому утром я встаю вместе со всеми, вполне выспавшейся. Пока Лёня и Кирилл умывались и готовили завтрак, я занялась проснувшимся Митюшей. Чистый и сытый Митя уснул без всякого плача, после чего я вышла, чтобы позвонить Игорю.

Почему у Лёни такое лицо, когда он узнаёт, кому я звонила?

– Я против, – говорит Лёня низким и твёрдым голосом, и лицо его становится серьёзным и жёстким, сразу каким-то взрослым.

Я не верю своим ушам.

– Как это… Лёня… да ты что?!

– Я сказал, Лёля, я против. Митя – мой сын и никакой мудацкий Стерх его не получит! – его взгляд сейчас твёрже стали.

– Так нельзя…

– Ему было можно сделать то, что он сделал…

– Лёня, что он сделал? Разве мы не получили оба по заслугам тогда? Я легко поверила в то, что ты лжёшь мне, а ты не за своё ли отношение заплатил? Не ко мне, но к той же Оле?! Ведь то, что она не от тебя оказалась беременна всего лишь случайность. А сколько таких Оль у тебя было?!

Нет, эти весомые, как мне казалось, аргументы не подействовали, он говорит убеждённо и уверенно. Очевидно, он давно задумал сказать то, что говорит сейчас.

– Может быть. Может быть, я получил по заслугам… Хотя ту казнь, что он мне выбрал, я думаю, я всё же не заслужил, – Лёня прошёл мне за спину к окну кухни, будто рассуждая. – Но пусть так. Но чем твой Стерх заслужил Митю? Тем, что вовремя тебя трахнул?! – он побледнел даже губами при последних словах, а для меня они как пощёчина…

– Замолчи!

– Да не стану я молчать! Ты собираешься у меня отнять сына, а я должен спокойно смотреть на это? Ты собираешься встретиться со Стерхом, чтобы он ещё одного ребёнка сделал тебе? Может быть, тебе это нравится больше, чем со мной…

– Замолчи! Замолчи! – уже закричала я, он обезумел?

– Что тут у вас? – на кухню вошёл Кирилл, привлечённый нашими громкими голосами.

– Сдурела, вот, что у нас! – рыкнул Лёня, кивнув на меня. – К Стерху Митю отвезти собралась!

– Ты… ты же договаривался с ним! Ты сам говорил… – беспомощно лепечу я. Что же это такое?..

– Говорил. Но это было до того, как вы чуть не умерли, а меня чуть не посадили за твоё убийство! Так что всё имеет цену. Я свою заплатил, и на Стерха и его непонятные для меня права мне плевать!

Кирилл изумлённо открыл рот при словах Лёни о тюрьме и прочем:

– Что… что там было?

– Это неважно сейчас! – огрызнулся Лёня. И опять посмотрел на меня: – Никуда не пойдёшь! Я тебе запрещаю с ним встречаться!

– Тогда он сам встретится с ней, – весомо говорит Кирилл. – Ты этого хочешь? Чтобы они встречались втайне от тебя? – он смотрит на Лёню. – Он считает Митю своим, и он не отступится. Не стоит вновь спорить о том, о чём вы спорили уже… – Кирилл опустился на табуретку. – И лучше рассказать мне нормально, что произошло там.

Лёня был вынужден замолчать, Кирилл говорит здраво и, хотя Лёню не устраивают прежние договорённости со Стерхом, он перестаёт сейчас требовать невозможного:

– Ладно, мы поедем к нему вместе, как тогда, – спокойнее проговорил он.

– Нет… – вылетел мой выдох…