Юлия Ковалькова - ~ А. Часть 2. Найти тебя

***

« – Вы верите в любовь с первого взгляда?

– Да. Вернее сказать, я верю в немедленную и неодолимую тягу. Но не думаю, что это может быть надолго, потому что все основано, прежде всего, на физических началах. Включается воображение тела, что, на мой взгляд, не абсурд, а составляющая любви и…»

«Господи, ну и бред! Вернее, не бред, а какое-то исконно-женское словоблудие».

– Арсен, между прочим, это твой мобильный на моем столе скачет. Ты вообще собираешься трубку брать? – отвлекает меня от томика Франсуазы Саган сорокалетняя, рыжая, очень полная женщина с ультракороткой, ёжиком, стрижкой, которую зовут Анна Михайловна и которая славится у нас в «Бакулевском» сразу тремя вещами: во-первых, она врач-анестезиолог, каких ещё поискать, так что вся наша хирургическая братия предпочитает смотреть ей в рот и бегает за ней рысью на цыпочках, лишь бы за анестезию на операции отвечала она, во-вторых, своим острым, я бы даже сказал, мстительным языком, и, в-третьих, тем, что никак не может мне простить того, что я как-то под Новый год в шутку назвал ее «своим в доску парнем».

– Мм, сейчас, – захлопываю книжку Саган, забытую на диване кем-то из моих девочек-ординаторов, и собираюсь встать.

– Да ладно уж, не напрягайся. – Михайловна, прихватив мой «Нокиа», выплясывающий вибрацией на ее столе, размахивается и делает вид, что собирается пульнуть мне его в голову. В последний момент делает шаг ко мне и осторожно бросает телефон на диван.

– Спасибо, – искренне благодарю я.

– Не обольщайся, в следующий раз сам за своим мобильным пойдешь, – отрезает Михайловна, напоминая, что у нас с ней по-прежнему состояние холодной войны, после чего разворачивается к врачам, собравшимся в ординаторской. – Так вот, – продолжает она под их льстивый смех и улыбки, – есть такой старый анекдот, когда два анестезиолога везут по коридору каталку с пациентом, а на встречу им попадается хирург… – Михайловна делает красноречивую паузу и даже ухитряется кивнуть на меня спиной. – И хирург у них спрашивает: «Пациент жив?» А они отвечают: «Нет еще!»

– Привет, Андрюха, – под хохот врачей говорю я в телефон.

– Привет, я не вовремя? – произносит Литвин на удивление озабоченным тоном.

– Да нет, а что? – откидываюсь на спинку дивана.

– А есть и другой анекдот, – между тем многозначительно продолжает Анна Михайловна.

– Я только что анализы на твоего Данилу получил.

– В смысле, на моего? – напрягаюсь я.

– К словам не цепляйся, – одергивает меня Литвин. – Короче, козел твой Савушкин, ясно? Потому что предварительный диагноз, который мы с тобой поставили, подтвердился. У мальчишки действительно тетрада Фалло.

– Уверен? – Я даже выпрямился.

– А что я по-твоему в медицине десять лет делаю? На кофейной гуще гадаю?

Литвин явно раздражен, но, если честно, то сейчас он вполне в своем праве, поскольку специализируется на тетраде Фалло, а тетрада Фалло представляет собой наиболее часто встречаемый у детей сложный врожденный порок сердца, сочетающий в себе четыре аномалии: большой дефект в межжелудочковой перегородке, мышечное сужение выводного отдела правого желудочка сердца, значительное смещение устья аорты от левого желудочка к правому (это при том, что аорта находится над обоими желудочками) и значительное утолщение миокарда (мышц) правого желудочка сердца.

Или же, если объяснить проблему общедоступным человеческим языком, то тетрада Фалло – это заболевание, при котором организм ребенка испытывает острый дефицит кислорода, поскольку врожденные анатомические дефекты недоразвития сердечной перегородки приводят к смешиванию артериальной и венозной крови. Вот откуда и симптом «барабанных палочек», и одышка, и «часовые стекла», и различные по тяжести и продолжительности приступы, и потеря сознания, и судороги, а на последней фазе заболевания – неминуемые кома и смерть.

– Ты дополнительные исследования назначал? – Под смех врачей я встаю с дивана и выхожу из ординаторской. Михайловна замолкает и, прищурившись, смотрит мне вслед. Я закрываю дверь.

– А сам-то как думаешь? – огрызается в трубке Литвин. – Так… – он чем-то шелестит в телефоне, – общий анализ крови у нас есть, ЭКГ, УЗИ и эхокардиография есть – кстати, я тебе результаты только что на почту отправил, – так что сегодня попробую взять у парня ангиокардиографию 1 1 Метод рентгенологического обследования сердечных камер и грудных вен и артерий. Жидкий рентгеноконтрастный агент, как правило, содержащий иод, введённый в кровоток, затем в ткани, исследуется с помощью рентгеновских лучей. , и если все более-менее нормально и других отклонений нет, то сразу же отправляю его в «Бакулевский» на операцию. Это не тот диагноз, с которым надо разгуливать, – грубовато заключает Андрей и, помолчав, добавляет чуть тише: – Знаешь, откровенно говоря, я вообще понять не могу, как этот парень до сих пор жив. То ли натура у него какая-то необыкновенная, то ли жажда жизни… просто нечеловеческая. – Произнеся последнюю фразу, Литвин пробует усмехнуться, но вместо этого сглатывает. Теперь мы оба молчим.