Юлия Ковалькова - ~ А. Часть 2. Найти тебя

Когда я уже дохожу до мысли о том, что мы – взрослые люди и никому ничего не должны, я понимаю, что собираюсь впервые, сама предложить себя мужчине. Но после такой ночи уже ничего не будет, и от этого мне снова хочется разреветься.

– Саш, все нормально?

– Да. – Поднимаю глаза: оказывается, Сечин успел подъехать к тому самому зданию-мачте, где, видимо, и находится его дом, и теперь паркует машину в занесенном снегом квадрате.

– Тогда пошли. – Перегнувшись, Арсен подтягивает с заднего сидения свой шарф. Откинувшись на спинку кресла, складывает его вдвое, привычным жестом обворачивает вокруг шеи и, пропустив в образовавшееся кольцо концы, затягивает узел. «Господи, точно вешается…» Хотя вешаться сейчас впору мне.

– Саш? – напоминает Сечин.

Выхожу из машины. Зябко сунув руки в карманы куртки, тупо разглядываю подъезды. Чужой дом, чужая квартира… Господи, что я тут делаю? Сечин, догнав меня, разворачивает меня к первой слева двери. Странно, но в моменты нервного напряжения почему-то запоминается не главное, а какие-то странные и ненужные детали. Например, то, что дверь его подъезда обита коричневыми деревянными рейками, в которых запутался мокрый снег, что холл выложен бежевыми плитками, что к лифту ведет семь ступеней. Что справа от лестницы находятся гладкие деревянные перила и небольшое помещение, предназначенное, видимо, для консьержки, которой, к счастью, там сейчас нет. И что у лифтов стоят цветы. И что Арсен, прежде чем вызвать лифт, направляется к почтовым ящикам, заглядывает в крайний слева и, убедившись, что за маленькой длинной дверцей нет ни почты, ни реклам, ни газет, нажимает на кнопку вызова лифта костяшкой среднего пальца. И что его плечи напряжены.

«Неужели и он нервничает?»

– Хороший подъезд, – говорю я плечам, заходя за ними в лифт.

– Хороший, – соглашаются плечи, а костяшка пальца бьет по кнопке с девяткой. Кабина поднимает нас на девятый этаж, створки лифта разъезжаются в стороны, и Сечин отступает, чтобы выпустить меня из кабины. Его непроницаемые глаза снова поверх моей головы, а на лице – выражение полной безучастности. Раздраженно вздохнув, выхожу на лестничную площадку, окидываю взглядом светлый холл с огромными, почти в пол, окнами. Арсен направляется к крайней слева двери, обитой коричневой кожей. Не перебирая ключи, сходу находит нужный, прошелестев им в замке, открывает дверь, его рука ныряет за косяк, раздается сухой щелчок, и прихожую заливает свет.

– Входи, – он вежливо пропускает меня вперед. Дойдя до порога, я все-таки останавливаюсь. Поднимаю на Арсена глаза, ищу в его глазах хоть какое-то чувство ко мне, но в них ничего нет – лишь пронзительно-черные иглы зрачков уставились на меня. И такое ощущение, что эта минута молчания никогда не закончится.

– Мы с тобой в машине что-то не до конца не выяснили? – с ироничной насмешкой интересуется Сечин. И кажется, еще немного, и он напомнит мне своим не терпящим возражения тоном, кто кого бросил, и почему наша история с ним закончилась.

Подавив вздох, переступаю порог. Позади слышится звук шагов, хлопок двери и визг молнии – Сечин, видимо, расстегивает куртку. Посмотрев на прихожую (плитка, темное дерево и безупречный порядок), я оборачиваюсь. Арсен, успев освободиться от верхней одежды, стоит ко мне спиной и деловито отряхивает куртку от снега. Темно-серые джинсы, узкие бедра, прямая спина, серый кардиган и футболка, но плечи по-прежнему напряжены, хотя он неторопливо развешивает куртку на «плечиках». Почувствовав мой взгляд, косится на меня:

– Тебе помочь?

– Нет, спасибо, я сама. – Начинаю возиться с кнопками куртки. Сечин, промолчав, плюхается на банкетку, скидывает ботинки, в которые отправляются и его носки, и узкой изящной стопой нашаривает на полу мокасины. Натянув их, встает и, ловко меня обогнув, подходит к шкафу-купе. Поддергивает на коленях джинсы, садится на корточки и начинает чем-то шуршать и греметь на нижних полках. Приподнимает голову, задумчиво смотрит на мои кроссовки и сухо интересуется:

– У тебя размер тридцать семь?

– Тридцать шесть с половиной, – отвечаю я, думая о том, что если он сейчас предложит мне женские тапочки, то я закричу. Или сорвусь. Или вообще, развернусь и навсегда уйду из этого дома.

– Нда, проблема… Ладно, попробуй вот эти.

Моргаю, когда мне под ноги с легким шелестом падают мужские шлепанцы. Кожаные, новенькие. Даже с ценником.

– Да я в них утону, – усмехаюсь я, чувствуя, как меня отпускает.