Юлия Ковалькова - ~ Манипулятор

– Ремизова.

– Я. Лиза, – пищит с заднего ряда шатенка в очках с оправой на пол-лица. Эдакая типичная серая мышь, погруженная только в учебу и исполнительная просто до тошноты (забегая вперед, надо сказать, что я тогда оказался прав).

– И – Ремизова Лиза, – дружелюбно добавляет привлекательная брюнетка слева. Эта из тех, что всегда следит за собой. Одета не ярко, но стильно. Волосы сколоты в аккуратный пучок, уместный в аудитории. При этом у нее темные миндалевидного разреза глаза и пухлые губы. Но в целом выглядит она не столько сексуально, сколько просто красиво.

– У вас что, две Ремизовых и обе Елизаветы? – перевожу взгляд с одной на другую, пытаясь сообразить, а не устроили ли мне подставу?

Аудитория замирает в предчувствии не то надвигающегося скандала, не то шутки, не то взрыва с моей стороны.

– Да, у нас две Ремизовых и обе Лизы, – мягко улыбается мне Лиза-брюнетка.

– И обе, увы, с приветом, – театрально-горестным шепотом, но так, чтобы его шепот докатился до задних рядов, заключает Панков, и аудитория начинает киснуть от смеха. Шатенка невозмутимо поправляет очки. Брюнетка обидчиво отворачивается. Из-под парты звонко фыркает девчонка в зелёном, и аудитория погружается в хохот.

И в целом, расклад мне ясен.

«Этот, значит, у них король, а та, что под партой – его королева… Ну-ну… Ну, я вам устрою!» – думаю я и тут же даю себе слово при случае завалить этих двоих.

– Рибякина.

– Я. Катя.

– Романова.

– Я. Света.

– Ры… РЫжикова, – неуверенно произношу я, поскольку фамилия в списке напечатана неразборчиво.

– Не РЫжикова, а РыжакОва. – Девчонка, наконец, выныривает из-под стола, сжимая в руках карандаш. – Там ошибка. Кстати, Диана.

«Нет, Рыжая!» – мстительно думаю я, успев оценить насыщенный цвет ее длинных волос.

– Кстати, я вас запомню, – без улыбок и шуток обещаю я ей.

– А-ха, – с насмешливым придыханием сообщает она, – а я – вас.

И аудитория начинает откровенно ржать. Поднимаю от списка глаза. Золотистые волосы. Золотистая кожа. Макияж очень легкий, скорей, чтобы подчеркнуть матовый цвет лица и сделать акцент на ярких зеленовато-серых глазах. Задорная женственность и уверенность в себе – таких и делают королевами школьного бала. При этом абсолютно правильные черты лица, родинка на щеке – и улыбка, с которой, кажется, всё тогда началось…

– Ну что, приступим? – дойдя до фамилии Яковлева, которая Яна, откладываю список в сторону, опускаюсь на стул и с облегчением вытягиваю ноги. «Господи, какое счастье, когда ботинки не жмут!» Смотрю на Рыжую. Та с интересом глядит на меня.

– Ну, что приступим? – Я усмехаюсь. – К доске, Рыжакова!..»

– Ну как живешь, Рыжая? – стоя у полки с пирожными, убираю руки в карманы пальто, пытаюсь придать разговору непритязательный и дружелюбный тон. Отмечаю, что у Дианы все тот же легкий мейкап и аромат духов, которые я когда-то давно подарил ей под Новый год. А может, все это фикция и обман, потому что у нее совершенно другой парфюм и совсем другой взгляд – глубокий, погасший, ушедший в себя. Так смотрят давно уже не наивные женщины.

– Мы не в институте, Роман Владимирович, – холодно напоминает мне Рыжая и отворачивается к полке, но я замечаю, как ее пальцы дрожат, когда она берется за коробку с печеньем.

– Как, как? Роман Владимирович? – приподнимаю вверх брови, пытаюсь всей позой и взглядом напомнить ей, как она завывала под моим телом: «Рома!»

– Хорошо. Лебедев. – Диана прикусывает лишенную помады губу и осторожно, словно та хрустальная, укладывает в корзину коробку с печеньем.

– Ещё лучше, – вздыхаю я, делая еще один шаг к ней.

«Господи, о чем мы вообще с тобой разговариваем? Скажи лучше, ты обо мне хотя бы вспоминала?»

– Тогда Воробей! – выстреливает Диана и поднимает на меня насмешливый взгляд. – Так тебе больше нравится?

Но мне не нравится, и дело вовсе не в прозвище (Бог бы с ним, я давно это пережил). Проблема в том, что наш разговор сейчас заходит на ту опасную территорию, на которую я предпочел бы никогда не заступать, потому там её Леша. И теперь, по идее, мне полагается вежливо спросить у нее, как он поживает, как их семья и как их дела? Но я прекрасно знаю о том, что они развелись.

– Да ладно тебе, – я делаю вид, что смеюсь. – Расскажи лучше, ты как, работаешь? Или… – щелкаю пальцами, – так? Типа, домохозяйка?

– Типа работаю. – Диана внимательно рассматривает коробку с печеньем в своей корзине. Вглядывается в нее так, словно на ее крышке написано заклинание, и если она сумеет правильно его прочитать, то я тут же исчезну.