Амрита Альгома - Простая история

И вдруг – пришла Николь. Со своими проблемами и бедами. Словно плеснула воды в его внутреннюю конюшню, избавляя его от того балласта, что накопился в нём за все последние годы. И всё исчезло, растворилось в её присутствии: выключился этот воющий звук.

Навалилась тишина, словно его внутренние уши заткнули.

Оглушённый молчанием своей души, Джеф почувствовал дыхание Времени.

Сидел, не шевелясь, с необычайной остротой воспринимая мелкие звуковые характеристики собственного бытия, как неотделимую часть той вечности, в которой они встретились. Грохот собственной крови в ушах, посапывание Николь, шум проезжающих машин, тонкий писк вспыхивающего зеленым глазком поворота на приборной панели, поскрипывание и шелест собственной куртки не нарушали этой обретенной тишины в нём. Ну, здорово. Он и не знал, в каком аду варился. Пронзительная доверчивость Николь словно открыла ему глаза. Поражённый, он всем своим существом, почти с болью, переживал осознание этого переворота, словно веху в его жизни. Рубеж, после которого уже ничто и никогда не будет прежним. Ожидание пришло к концу?

Тот Джеф, что был раньше – умер, вся прежняя жизнь завершилась.

Почему, он не мог понять – почему он не видел этого раньше? Это же так просто! Безвременье владело им теперь. Безвременье помогло принять ушедшее, примириться с этим. Это не значит – можно спокойно всё выбросить из головы, это не значит, что не будет причинять боли память, но теперь пытка кончилась.

Сразу захотелось действия в этой тишине. Работы, приносящей не только удовлетворение от её выполнения, но и дающей спокойную радость. Осознание жажды действия напомнило о времени.

С сожалением он оторвал губы от тонких, пахнущих свежестью волос, словно вынырнул. Взглянул на часы, бережно отодвигая Николь от себя. Она вздохнула и открыла глаза, откидываясь на спинку сиденья. Похоже, её тоже утомили эмоции.

Джеф, наклонившись над ней, внимательно посмотрел на неё, не замечая, что едва заметно улыбается.

Николь совсем не обижала его улыбка, и взгляд не причинял неудобства: Джеф смотрел на неё с таким выражением, какое бывает, если люди смотрят на что-то красивое и нежное. Бережность его взгляда была непривычна, так никто на неё не смотрел. Ни мама, ни папа. В их взглядах было все: забота, поддержка, неудовольствие, одобрение, осуждение, строгость, даже иногда понимание, что угодно! Но вот так неожиданно, до щекотания слез в кончике носа, просто взглядом, мягко поощрить, кроме Джефа не смог ещё никто.

– Джеф! – Шепнула она.

– Нас потеряют, – тихо предупредил он в ответ.

Но не шевельнулся и выражение его глаз не изменилось, позволяя Николь чувствовать его взгляд, наслаждаясь этой нежностью ещё некоторое время. Она неосознанно тянулась к силе его взгляда, не в состоянии оторваться.

– Надо ехать, – так же тихо повторил он.

Взял её лицо в ладони, словно изучая его руками, как слепой. Его пальцы легко, едва касаясь, знакомились с ней. Она неотрывно разглядывала его, запоминая эти знакомые черты снова и снова. Всё в нём казалось до боли родным, близким, своим. Николь удивлялась: как так могло получиться, что она столько времени не видела его и они так долго жили, не встречая друг друга? Вот Джеф чуть прищурился, немного улыбается. О чём он думает? Выражение лица какое-то озабоченное, словно он хочет задать вопрос.

Джефу даже не пришло в голову, что эта его ласка может подействовать на Николь, дразня. Наконец поймал сам себя на этом. Остановился, приглядываясь к её размышлению с неожиданным томлением. Прижал её к себе.

Николь не хотелось шевелиться. Джеф! Так близко, совсем рядом! Джеф! Такой сильный, красивый. Она чувствовала кончиком носа жесткий край воротника его сорочки, её подбородок легко задевала тонкая дужка очков в кармане, его дыхание согревало её щеку. Чуть прикрыв ресницами глаза, она разглядывала его точёные линии профиля, точечку родинки на правой щеке, чётко очерченные губы. Его облик был невероятно, непередаваемо чист, не замутнён той пошлостью, которая ежечасно окружала её.

Захваченная восторгом и испытывая настоящее счастье, она ощущала свободу, как человек, наконец-то избавившийся от груза, так долго терзавшего его. И от этой свободы стало так холодно и страшно, что из глаз опять потекли непрошенные слезы, видно их накопилось в ней незаметно слишком много. Та бездна, которая жила внутри неё с момента посадки самолёта, растворилась и превратилась в бездну будущего, у которой стоит Николь. Исчезни Джеф и туда рухнет всё.