Эллен Фоллен - Бесстыжий

– Чертов урод.

Я проталкиваюсь сквозь толпу, чтобы перекрыть дыхание теперь уже моим конкурентам. Боюсь, в нашей семье снова кризис.

Перелет занял четыре часа, затем полчаса в ожидании моего багажа. Дорога домой показалась мне ужасно изнурительной, притом что за рулем ехал папа. Обычно рядом с ним я не испытывала никаких сложностей, но мой тактический провал с возвращением был как нельзя некстати. Он все еще немного обижен на меня за то, что я не хочу делиться произошедшим.

– Они плохо с тобой обращались? – Папа бросает быстрый взгляд в мою сторону и тут же сосредотачивается на дороге. – Я предупредил твою тетку, что сверну ее ухажеру голову, если только что-нибудь произойдет. Тебе было необходимо время, чтобы все утряслось.

– Там все было нормально. Просто… – Я подбираю слова, так чтобы потом не стало еще сложнее. – Мне было очень одиноко, и этот год, что я провела там, скучая по моей семье, ужасен.

В каком-то смысле это правда, мне скоро исполнится восемнадцать, вроде достаточно взрослая. Я пыталась привыкнуть к некоторым моментам и устоям, но не смогла. Моя попытка бежать от своих поступков налепила на себя еще больше проблем, а я не хочу, чтобы были пострадавшие.

– Перемена местожительства не сыграла на руку. Теперь придется заново восстанавливать статус в школе и начать все сначала, подбирая правильных людей. Надеюсь, ты готова к этому. – Он откашливается, видимо понимая, что не так должен был пройти этот разговор. – Тетя сказала, что у тебя не было там друзей. Как такое может быть?

Могу понять моего отца, я единственный ребенок в семье, оставшийся без родной матери достаточно рано, и то, как он заботится, вполне очевидно.

– Занятость, учеба полностью поглотила меня. Это неправда, поменять место жительства и завести новых друзей оказалось еще сложнее, чем восстановить доверие старых. В новой школе все считали меня заносчивой, хотя в некотором роде я интроверт и мне не нужна публика для самоутверждения. Хотя кому какое дело?

– Ладно. Ты готова к переменам? Положительный настрой и все такое.

Я поправляю ремень безопасности, боясь выдать себя с потрохами.

– Уиллоу?

– Да, папа, все хорошо. Дома всегда лучше всего. И я буду очень стараться, чтобы больше тебя не подводить, – если, конечно, исключить некоторые моменты.

– Вы – девочки – такие непостоянные… – Он смеется. – Представь, за время, что тебя не было, у нас появился котенок, и это тоже оказалась девочка.

– Это твоя карма, ты в нашем девичьем царстве. – Я тянусь к нему и целую в щеку, мне придется учиться по новой строить отношения с моим папой.

– Эта облезлая кошка казалась комочком шерсти, пока она ее не откормила. Папа бьет себя по плоскому животу, указывая, что и его тоже. – Жаль, что пришлось ее отдать из-за аллергии.

Моя мачеха Леони – это наша счастливая звезда, большой куш… Не знаю, как выразиться, но то, что она однажды появилась в нашей жизни, изменило все, стало больше улыбок и света. Мы с ней счастливы.

Папа останавливается напротив нашего гаража, нажимает на кнопку, встроенную в автомобиле. Я не успеваю потянуться за ручкой, как дверь открывается и меня вытаскивает из машины Леони, чтобы крепко прижать к своей груди. Она гладит меня по голове, затем целует в макушку.

– Боже, как я скучала по тебе, радость моя! Думала, что сойду с ума от ожидания. Дай-ка я на тебя посмотрю. – Она немного отодвигается на расстояние вытянутых рук, рассматривает меня с ног до головы. – Будто вечность тебя не видела. Ты очень изменилась. – В ее глазах стоят слезы.

В такие моменты я чувствую себя ужасно, ведь по некоторым причинам должна была покинуть это место в надежде, что именно там я окончу школу и поступлю в колледж. Лишь для того, чтобы не встречаться с братьями Кинг. Дернул меня черт связаться с этой дурацкой троицей!

Я прохожу в дом, сажусь на первый попавшийся стул и жду, когда меня начнут воспитывать. Папа о чем-то шепчется с Леони, затем берет мой чемодан и относит в комнату, принадлежащую мне. Я смотрю, как моя мачеха, заламывая руки, все еще наблюдает за папой, удаляющимся по коридору. Такая озадаченность на ее лице ничего хорошего не предвещает. Насколько помню, им всегда было проще начать с самого сложного, а уж потом меня пожалеть. Я немного наклоняюсь вперед, кладу подбородок на руки, вытянутые на столе. Поворачиваю голову немного в сторону и закрываю глаза. Сейчас бы немного поспать, а уж потом выслушивать о том, что я вообще затеяла. Леони ставит передо мной стакан яблочного сока и домашние вафли, нежно прикасается к моим пальцам.