Анна Зенченко-Фарафонтова - Ромашки для Сашки

Стихотворение прозвучало так проникновенно, так выразительно печально, что несколько секунд все сидели молча, переживая тяжелую участь воробья.

– Но ведь это не Пушкин, – одернула Гошу Олеся Леонидовна.

– Нет. Это не Пушкин. Это – Николай Рубцов. Он тоже – русский писатель. А еще я знаю его песню. Можно, я спою?

– Нет, нет, не надо, – запротестовала Олеся Леонидовна и хотела посадить Гошу на место, но тут опять вмешалась Нина Трофимовна: «Олеся Леонидовна, пусть споет. Это ведь хорошо, что ребята знают и других русских поэтов». И Гоша запел:

Гоша пел звонким, чистым голосом, пел вдохновенно, талантливо, а когда он закончил, гром аплодисментов взорвал тишину класса. Особенно усердно аплодировала Нина Трофимовна, отбивали ладоши все учителя вместе с директором школы Натальей Андреевной. Директриса вышла к столу. Она похвалила Олесю Леонидовну за подготовку детей к открытому уроку и обратилась к Гоше, который с невозмутимым видом уселся на свое место и отвернулся к окну:

– Не знала, что в 3 м -«Б» есть такие талантливые дети. Это у нас…

– Гоша Жуков, – подсказала Олеся Леонидовна.

– Гоша Жуков, тебе надо серьезно заниматься вокалом. Талантливый голосок!

Олеся Леонидовна стояла раскрасневшаяся и счастливая. Она не ожидала такого окончания урока и такого успеха. Ребята с большим интересом повернулись к Гоше, который продолжал сидеть с отсутствующим взглядом, как будто его это вовсе не касалось.

Олеся Леонидовна часто выходила в коридор прямо на уроке. Ей кто-то постоянно звонил. Иногда ее долго не было, и дети начинали шуметь. Тогда Олеся Леонидовна открывала дверь, не отнимая телефона от уха, и громко кричала: «Я все слышу! Успокойтесь!» Заходила она в класс рассеянной, с красным злым лицом и начинала продолжать урок, срываясь на учеников. После уроков за ней приезжала большая черная машина, и Гоша наблюдал из окна, как Олеся Леонидовна бежала с крыльца, торопливо одеваясь на ходу, и ее длинные белые волосы развевались по ветру, как у Венеры на картине Боттичелли.

Наступил праздник 8 Марта. Все дети, как один, пришли в школу с букетами цветов и подарками: кто-то принес коробку конфет, кто-то – сувенир, кто-то – книгу, перевязанную бантом или нарядной тесьмой. Только Гоша пришел с пустыми руками и сидел за своей партой, опустив глаза. Олеся Леонидовна зашла в класс. Была она нарядная, красивая, с высокой прической и яркой заколкой в волосах, в красивом обтягивающем коротком платье и высоких модных сапогах – ботфортах. Дети сорвались со своих мест и бросились ей навстречу с подарками и цветами, образовав возле учительского стола пеструю толпу, похожую на яркую цветочную клумбу. Гоша незаметно выскользнул из класса. Он ушел домой, и никто этого даже не заметил. Прошло три дня после праздника. Прозвенел звонок на урок, и в двери класса вошел Гоша в сопровождении пожилого седого мужчины в сером пиджаке. Мальчик торжественно нес модель двухмачтового парусника, мастерски изготовленную из дерева, кусков парусины и тонкой лески. Парусник был – точная копия настоящего корабля с грот-мачтой, фок-мачтой, рубками, такелажем и со всеми остальными морскими принадлежностями. Мужчина смущенно представился: «Я – дедушка Гоши, Павел Михайлович. Гоша почти все сделал сам – я ему немного помогал. Он смастерил это для вас, Олеся Леонидовна. Очень хотел сделать вам подарок. Жаль, что мы немного опоздали. Надо бы к празднику…». Гоша протянул корабль своей учительнице и довольный прошел к своей парте. От Гошиного дедушки пахло застаревшим перегаром, хотя он был трезвым, тщательно выбритым и немного смущенным. Вид у него был нереспектабельный: дешевый помятый пиджак заворачивался сзади, джинсы старые, ботинки нечищеные. Олеся Леонидовна слегка поморщилась, сдержанно поблагодарила Гошиного дедушку и проводила за дверь. Гоша обвел своих одноклассников довольным взглядом и уткнулся в тетрадь. Ребята притихли. Некоторые с любопытством оглядывались на Гошу Жукова, некоторые тянули шеи, разглядывая парусник, стоящий на столе учительницы. Кое-кто выразил свое восхищение: «Ух ты! Круто!» Олеся Леонидовна открыла шкаф, положила туда корабль и начала урок. Сквозь стекло просматривались верхушки мачты, и Гоша с беспокойством посматривал в сторону шкафа. Прозвенел звонок с уроков. Парусник так и остался лежать в шкафу среди наглядных пособий по соседству с глобусом, картами и пыльными чучелами птиц.