Вероника Айская - Самка человека, или Конец жары. Роман в стиле импрессионизма

Женя читала, как Мария долгие годы питалась одной крошкой в день от тех трех больших хлебов, что купила перед уходом в пустыню, а потом и вовсе колючками и прочей ерундой, которую можно найти в пустыне – а что, там еще что-нибудь есть? Как она каталась по земле и выла, вожделея мужчину и желая мяса. В том месте, где Марию – хотя тогда ее имя было другим – не пустила в храм греховная страсть – и она разрыдалась – в этом месте у Жени задрожало сердце и стало рыдать. Именно сердце. Женю пронзило насквозь.

К тому времени она уже года четыре была вегетарианкой, и жажда мяса была преодолена – и довольно легко, но, конечно, она и не колючки ела, и это прозвучало даже неким подтверждением: раз сделала одно, то… И остальное нужно сделать?.. Не то чтобы Женя сознательно решила повторить этот подвиг, но… Ее придавило – произвело впечатление – не те слова, – грузом этой истории. Женя чувствовала себя обязанной, ответственной, должной…

Правда, она сама не предполагала, насколько захотела Приблизиться…

В тамбуре. Встреча.

Так бывает – снится что-нибудь интересное, волнующее, захватывающее чувства и прямо, как в жизни. Но проснешься – сон и сон. А бывает – и неправда всё, а просыпаешься – и понимаешь, что правда. Глубинная правда.

Это было как раз тогда.

Здание большое, тамбур. Кто-то не видит Его, кто-то видит, подходит, обнимает, кланяется, здоровается… А я вижу, иду, подхожу и… стою: не в силах ни уйти, ни приблизиться. Стою между дверями, в которые Он сейчас войдет. Он входит, проходит мимо. Я стою в 5 см от Него – и Он не смотрит, вернее, я на полшага отступила Его пропустить. И Он не взглядывает даже на меня – если бы Он взглянул, я бы умерла. Потом Он разговаривает с людьми, подошедшими к Нему.

А когда собирается уходить, я бегу за Ним вся в слезах по какой-то неосвещенной винтовой лестнице, все бегу, бегу… В ужасе, что не увижу, не успею… Наконец, выбегаю, Он стоит посреди ярко освещенного зала, вокруг люди, много, и я со всего разбега вкапываюсь, вклеиваюсь в пол… И Он так и уходит. А я рыдаю. Появляется моя подруга, обнимает меня, я рыдаю ей в плечо…

Очнулась: ощущение – не сон.

Я чувствовала, что не в силах преодолеть ощущение собственной грязи, чтобы подойти к Нему, своей недостойности прикоснуться к Нему, быть увиденной Им…

Как раз историю с Володей Женя сейчас не понимала вообще. Историю отказа и прощания.

– …Ну вот, а теперь, если меня жизнь чему-то научила, то тому как ненормально жить без мужчины… – рассказывала она сейчас Эльке. – Конечно, это не был гром среди ясного неба, такое озарение. Оно было ожидаемо…

Элька позвонила уже в ноябре, спустя почти четыре месяца после письма Жени. Оказалось, у нее тоже обстоятельства, но другого рода: она вышла замуж за когда-то бывшего соотечественника, и давно уже гражданина США. И уехала из Праги туда. А в Праге осталась семья старшей сестры Эльки. И письмо Жени Эльке отсканировали, сначала прочитав его и потрепав изрядно и затеряв на время в бумагах. Это не было ни новостью, ни грубостью. В 16 лет, после школы, Элька также уехала к сестре, тогда в Москву, и Женины письма ей читали все вчетвером: Элька, ее сестра Алька (их сестер зовут одинаково), муж Али, и друг мужа, который стал первым мужем Эльки.

Разговор получался скованным. И скованной была Женя. И не потому что они давно не виделись и не говорили, не писали. А потому что Женя вообще не знала, о чем говорить, и надо ли говорить о том, о чем она говорит. И письмо и разговор – были очередным шагом Жени в новую себя. Она вспоминала себя прошлую, еще больше – себя позапрошлую. Пыталась понять, как из позапрошлой она перешла в прошлую, и как из этих обеих выбраться в настоящую? И где эта настоящая? Ее – нет. И откуда ее взять?

Меж тем Элька, как обычно, быстро включилась в тему Жениных размышлений – сразу, прочитав письмо. Сама же Элька любила беседовать о чем-то во внешнем мире, высказывая рассуждение и отношение к происходящему вокруг – пусть и сиюминутное, но ей нужно было сразу о нём поговорить. Жания же сейчас была – вещь в себе. Но для Эльки – она была вокруг , вполне темой об окружающем мире.

– Володя был последний мужчина перед этим всем… – Жене все еще было неудобно вообще эту тему поднимать так конкретно: мужчины и отношения. Как-то у них с Элькой это никогда не водилось.

– …воздержанием, – не дождалась Элька.

– Ага, (слово забыла). А про других сказать нечего…