Наталья Родная - Научи меня бегать по воде

– Привет, сынок! Как ты? Кушал?

– Да, мамочка, я картошку отварил и поел с солёными огурцами. Ты будешь?

– Нет, сынок, я сыта, – свято обманывала мать, – можно, я сразу спать? Очень устала. Ты уроки сделал?

Не дождавшись ответа, она ложилась спать, голодная, полураздетая, уставшая – и сразу засыпала. Сын долго смотрел на неё, громко вздыхал, целовал – понимал. Затем подкидывал угля в грубу и ложился рядом, нежно обнимал за талию и сладко засыпал под нежную мелодию её дыхания. Конечно, он чувствовал запах, но в этот момент был самым счастливым на свете.

Теперь, повзрослев, он не потерял тех нежных сыновних чувств, очень переживал, когда она задерживалась. И вот сейчас, прошерстив весь Интернет, так и не найдя информации о шаре, он с замиранием сердца думал о ней: «Где же она, почему не отвечает? Может, с ней что-то случилось? Нет, тогда бы мне позвонили. Почему нет информации о шаре? Неужели он мне привиделся? Да что я – ненормальный? Я точно помню. Нет, я так больше не могу, поеду к ней на работу». Он спешно обулся, захлопнул дверь и выскочил из калитки. Над головой плескалось летнее звёздное небо, где-то распевали цикады. Он шёл по еле освещённой улице с пульсирующей тревогой в голове. Заскочив в полупустую маршрутку, присел на сидение, достал телефон и набрал мать.

– Алло, Кирилл, я скоро буду, – ответила заплетающимся языком она.

– Мама! – крикнул на всю маршрутку сын, – где ты?

– Я еду домой, встречай меня, как обычно.

– Хорошо, если меня не будет, не уходи, жди на остановке.

Телефон мамы снова отключился, и снова сверхнеприятный голос объявил: «Абонент временно недоступен». Кирилл выпрыгнул на следующей остановке и пересел на маршрутку, которая шла в противоположном направлении. Он сам не заметил, что очень сильно вспотел, то ли от волнения, то ли от жары, но когда пот стал капать со лба, он вытер его тыльной стороной ладони. Волнение жгло под ложечкой. Выскочил на остановке – пустота.

Телефон, набор. «Абонент временно недоступен».

– Да что же это такое! – Парень выругался во весь голос матом. Благо, что на пустой улице его никто не услышал. Быстрым шагом с пробежками помчался к дому. С самого начала улицы он стал вглядываться и искать окна своего дома. «Темно, темно! Больно! Страшно, дома она или нет?» Он опять проскочил через двор, не заметив реакции своего любимца – Малыша. Зашёл, не включая свет, сразу почувствовал резкий запах. По сердцу растеклось нежное, приятное тепло: «Дома мама!». Он бесшумно разулся, прокрался в свою комнату и рухнул на маленький, узкий диванчик, купленный ему на десятилетие. Мир выключился. Кирилл погрузился в сладкий, спокойный сон. В нем он шёл по улицам ночного города, вокруг тяжёлым занавесом висела туманная тишина. Все вокруг было стальное, серое, холодное и скользкое. Вдруг он услышал еле уловимый стон: «Кирюша, сынок! Кирюша, Кирюша». Он огляделся по сторонам: вокруг – только чёрная мгла.

– Мама, мама, где ты?

– Кирюша, сынок! – опять мамин голос.

Сын открыл глаза, сердце бешено колотилось.

– Кирюша, сынок! – теперь чётко услышал он.

Кирилл стремглав кинулся к маме.

– Мама, мама, что случилось?

– Сердце, капли.

Он накапал сорок капель корвалола, дал выпить и, облокотившись на неё лбом, сел на пол.

– Прости меня, сынок, я всё делаю для тебя, – приласкала Галина Павловна, провела сухой рукой по жёстким волнистым волосам сына и посмотрела в родные глаза и продолжила, – Видишь: отец даже не звонит последние два года и алименты не платит, мы же договорились не подавать в суд, по-честному платить, а как у него второй сынок родился, так он про нас совсем забыл. А я людей обманываю, чтобы тебя прокормить, думаешь, мне приятно с этим жить? Понимаешь, если быть честной, ничего не заработаешь. Но ты не будь таким, учись, сын! Ты, кстати, молодец, что выбрал инженерную специальность. Правда всегда побеждает, запомни, это как аксиома, которую не надо доказывать. Я рада, что ты взялся за ум, ты очень изменился, поумнел после школы. Ты – моя опора и надежда. Не подведи меня!

– Спи, мамочка, я всё понимаю, не подведу, – Кирилл так и уснул на коленях, уткнувшись в мамин живот.

Катя проснулась и стала с ужасом ощупывать свою левую руку: она совсем не двигалась и висела как плеть. «Ах, отлежала, наверно!» Девочка стала щипать и бить левую руку правой. В сырой, тёмной комнате стоял насыщенный и привычный запах алкоголя, табачного дыма и несвежего белья. Этот запах, казалось, пропитал все вещи, всю немногочисленную мебель – диван, маленький комод и трюмо. Катя спала вместе с двенадцатилетним братом в одной маленькой кровати, ноги приходилось класть на спинку, отчего потом полдня болели щиколотки. Ванька ещё спал; хоть он и был на три года моложе, но вёл себя, по мнению Кати, как глупый мальчишка. На диване громко храпел отец, и на девочку вдруг внезапной горячей волной накатили воспоминания прошедшей чёрной зимы.