Владимир Де Ланге - Вера и рыцарь ее сердца

– Мама, я сильно болею и скоро умру, – в отчаянии предупреждала Вера маму, но мама каждое утро отводила её в чужой детский сад, чтобы дочь училась жить там, где её не любят.

«Может быть, моя мама перестала меня любить?» – думалось девочке в тихий час, но когда мама забирала её из садика, то от её улыбки, от знакомого с детства запаха духов «Красная Москва» девочка забывала свою печаль и ещё больше любила свою маму, которая даже не догадывалась, что её «золотая рыбка» может так страдать.

Чувствуя себя чужой среди детей подготовительной группы, Вера научилась играть в одиночестве. Пусть никто не хотел встать с ней в пару, когда дети строем шли на прогулку, зато у неё был старший брат!

В это же время девочка невзлюбила своё тело, которое развивалось не по годам быстро, и к весне она стала в группе самой рослой. Мама сшила для дочери тугой лифчик, который больно стягивал грудь, но Вера не жаловалась, чтобы не огорчать маму. Ей совершенно не нравилось взрослеть так быстро, чтобы, в конце концов, не превратится в скором будущем в бабу Бабариху, с грудью до пупка и бородавкой на щеке.

– Уж лучше превратиться бы мне в лягушку-царевну, – вздыхала Вера про себя, – тогда никто меня не узнает, и маме не будет стыдно за свою «золотую рыбку».

Но лягушка-царевна в её фантазиях от поцелуя принца, заблудившегося в дремучем лесу, быстро превращалась в прекрасную плоскогрудую царевну с белокурыми кудрями, одетую в пышное бальное платье и обутую в хрустальные туфельки.

Наступило лето. Воспитатели стали оголять детей для солнечного загара, тугой лифчик пришлось снимать, и теперь каждый мог посмеяться над выросшей грудью Веры, которая под насмешливые взгляды мальчишек была готова с головой провалиться под землю. Изнывая от беспомощности, девочка прикрывала ладонями свою грудь и шаг за шагом пробиралась к кустам у заборчика, где и проводила всё время, отведённое для прогулок.

Однажды, когда Вера играла в одиночестве, к ней подошла ещё более новенькая девочка, чем она. Эту девочку звали Софой, которую тоже раздели до трусиков, на груди лежали волной черные блестящие волосы. Теперь девочки могли играть вместе, и вместе им было хорошо, ведь даже грустить вдвоём гораздо веселее, чем в одиночестве.

Под сенью летних деревьев они мечтали о том, как пойдут в школу и навсегда забудут этот недобрый детский сад.

Софа была кроткой и доброй девочкой и очень любила слушать Верины истории, которые словно оживали в её больших и удивительно выразительных глазах. Такого замечательного слушателя у Веры ещё не было.

– Софа, тебе страшно? – с удивлением спросила Вера подружку, видя, как та трясётся от ужаса, когда её рассказ о пирожках, в начинке которых был обнаружен детский ноготок, подходил к концу.

Этот рассказ Вера впервые услышала от мамы, и сама не на шутку испугалась. Время было вечернее, и за окном густели сумерки. Вкрадчивый голос мамы рисовал в воображении девочки ужасную историю похищения маленького мальчика и жуткую картину расправы над ним. От таких вечерних рассказов холодело сердце, потому что страшные истории, рассказанные вечером, всегда кажутся страшнее, чем днём, но маме хотелось пугать дочь именно вечером.

Однажды после очередного рассказа об убийстве маленькой девочки мама отправила Веру в тёмный зал, принести стул для папы, потому что настало время ужина. Ватными ногами входила девочка в тёмную комнату, где её поджидал бандит из маминой истории с грязными длинными ногтями и ножом в руке, бандит был похожий на Кощея Бессмертного. Он спрятался где-то в тёмном углу и выжидал момент, чтобы схватить Веру мёртвой хваткой и вырвать из груди её сердечко, а потом разрезать её тело на кусочки и оставить на память родителям только её ноготочки. Девочку охватывал ужас, пропадал голос и начинали слабеть ноги.

– Вера, зажги свет в зале! – приказал ей брат из кухни.

Дрожащими руками она нашла выключатель. В одно мгновение свет люстры озарил зал, никакого бандита в зале не было!

Уже в постели она вспоминала, как боялась зайти в тёмную комнату, и удивлялась своему страху.

«В зале было темно, я боялась, что меня схватит бандит! Но куда же он делся, когда я зажгла свет? Может быть, он сам боится света? – думала про себя Вера, лёжа под одеялом. – Сейчас я его не боюсь, хотя и в спальне темно. Значит, сейчас его в комнате нет».

На кровати напротив ворочался брат Саша, потому что ему было совсем не страшно.