Лана Май - Колечко с рубином

Конечно, Леша не хотел верить тому, что рассказал Костя, но уж слишком реально все выглядело, чтобы сомневаться в его словах. Да и, в конце концов, какой смысл Косте лгать? Какие цели он мог преследовать? Сколько Леша ни искал ответ на этот вопрос, он так и не нашел его. Внутренне сдавшись, он поверил во все, что услышал сейчас о Марине.

«Что ж, она не любила меня, а только играла, – подумал он, меряя комнату широкими шагами. – Такое бывает. Хотя все думают, что это никогда не коснется их».

Мучаясь от горечи, разлившейся внутри, он подошел к окну. Хватая ртом разогретый за день воздух, он посмотрел вниз. Несмотря на позднее время, на улице было все еще достаточно светло. Сев на подоконник, Леша пожалел, что он не курит, ведь сейчас это было бы очень кстати. Не в силах сидеть в четырех стенах, где он не мог избавиться от навязчивых мыслей о Марине, он вышел на улицу.

Побродив немного по округе, Леша повсюду натыкался на веселые компании. Круто развернувшись, он пошел в магазин и купил бутылку водки. Он давно не пил, но сейчас потребность выпить была как никогда сильной. Он мечтал об одном – забыться.

Придя домой, Леша сварил два яйца, открыл банку консервов в масле, тупым ножом отрезал ломоть черного хлеба и помыл пару свежих огурцов. Усевшись за стол, он наполнил рюмку. Он опрокинул ее содержимое в горло и, скривившись, выдохнул. Водка оказалась теплой и невкусной. Чтобы сделать перерыв, Леша принялся жевать хлеб, заедая его хрустящим огурцом. Наколов на вилку кусок золотистой скумбрии, с которого капало масло, он отправил его в рот.

Выпив еще две рюмки водки, он почувствовал в голове хмель. Давно забытая тяжесть отупляла, но никак не избавляла от воспоминаний, не дававших ему покоя. Алкоголь не принес облегчения. Напротив, все нервы и раны, казалось, обнажились. От обиды Леше хотелось кричать и крушить все вокруг. Едва он успел захмелеть, как тут же отрезвел. Боль не отпускала и не давала опьянеть, чтобы уйти от жестокой реальности. Его мучило не только то, что Марина вонзила ему нож в спину. Неделю назад Леся сообщила, что Вова против их общения с дочкой, поэтому она больше не нуждается в его помощи. После этого телефонного разговора жена больше не отвечала на его звонки.

Леша подумал, что ему никогда не бывало хуже, чем теперь. За короткий срок он потерял всех, кого любил и без кого не мыслил жизни. Ему казалось, что он стремительно погружается на дно, в темноту и холод.

Марина полностью посвятила себя работе и Кире, не догадываясь о том, что происходит в Лешиной жизни. Если бы ей сказали о том, как Костя отомстил ей за отвергнутые чувства, она бы, наверное, не поверила. Ей и в страшном сне не могло такое привидеться. Человек, не способный на низость, не может ожидать подлости от других.

Убедившись, что любовь всегда приносит страдания, Марина решила, что лучше провести жизнь с другом, чем пытаться спасти былые чувства. Она больше не хотела выходить замуж, а Кира стала для нее тем ребенком, о котором она так долго мечтала.

Марина все еще плохо спала по ночам; ее сердце сжималось от боли, когда она проходила мимо их с Лешей кафе или вглядывалась в толпу в надежде заметить любимый силуэт. Любовь оказалась намного сильнее, чем предполагала Марина. Спокойная жизнь с Олегом была хороша лишь поначалу, а потом она стала задыхаться без Леши, словно рыба без воды. Ни успешная карьера, ни интересные знакомства не давали ей ощущения наполненности. Внутри нее все протестовало, требуя хотя бы маленькой дозы любви, без которой ее жизнь утратила всякий смысл.

За последнюю неделю и без того стройная Марина стала совсем худенькой. Начальник просил ее хотя бы немного отдыхать и не пренебрегать перерывом на обед. Но что бы она ни съедала, ее начинало тошнить, поэтому аппетит постепенно угас. На бледном лице выделялись карие глаза, ставшие просто огромными.

Сегодня Марина приняла новые работы художников и должна была оценить их холсты, ожидавшие ее в галерее. Спустившись вниз, она вошла в зал и поморщилась от запаха краски. К счастью, Марина была одна, когда к горлу подкатил комок и ее едва не стошнило. Она бросилась в туалет и склонилась над унитазом, корчась от спазмов. Затем, выпрямившись, обессиленно прислонилась к стене. Ее пошатывало от слабости, колени дрожали, но тошнота прекратилась.

– Что со мной? – заплакала она. – Как же мне плохо…

Умывшись, она некоторое время стояла перед зеркалом и, загибая пальцы, что-то считала. Неожиданно ее лицо вытянулось.