Джоанна Бертолуччи - Педагогическая поэма

– Договорились, – она наклонила голову вбок. – Представляю, как вы стоите там босая, с распущенными седыми волосами и варите зелье.

– А, избушка на курьих ножках, да? – Ольга рассмеялась. – Будем считать, что подкол засчитан.

– Вода закипает, Ольга Сергеевна, заварка у вас?

«Что ж ты такой назойливый, сука», – подумала Вика, с ненавистью глядя на нарисовавшегося совсем некстати Германа.

– Ну а как же, – Ольга вытащила свою сумку из кучи рюкзаков и достала пакет с чаем. – Это же святое, никому доверить не смогла.

– О, травка, – подбежавший Коля громко заржал. – Почем something?

– Сразу видно, что ты понятия не имеешь, как выглядит настоящий каннабис, – с иронией произнесла Туманова. – Понтоваться надо уметь, Николай.

– Ольга Сергеевна! Что-то прохладно! У меня тут кое-что! Добавим в чай? – Витя достал из рюкзака поллитровую бутылку Бехеровки и с озорством помахал ей в воздухе, для убедительности шмыгнув носом.

Ольга закатила глаза:

– Митяев? Я не расслышала, что ты там спросил, – она демонстративно отвернулась от стола, на котором стоял чайник.

По воздуху поплыл сладковато-терпкий аромат Дянь Хуна. Вика, последовав Ольгиному совету, купила несколько коробок в «Море чая». Родители, попробовав, назвали вкус «специфическим» и продолжили топить в кипятке пакетики «Greenfields».

Все собрались вокруг костра. Ольга уселась между Германом и Витей. Вике досталось место рядом с говорливой Таней Жуковой, которая, хлопая нарощенными ресницами, взахлеб рассказывала о поездке в Барселону. Как ужасно жарко там в августе и как они добирались до пляжа, периодически заваливаясь в сексшопы, потому что только в них были рабочие кондиционеры. Девчонки хихикали, а Вика скрежетала зубами, слушая, как на другом конце стола Ольга общается с Белковским. После какой-то его совершенно плоской шутки Туманова сквозь смех произнесла: «Даже не понимаю, как у тебя получается так меня смешить. Обожаю людей с чувством юмора!»

Не выдержав, Вика встала и пошла по тропинке между сосен до ближайшей асфальтированной дорожки, которая вела к роднику «Царевна-лебедь». Дойдя до пруда, она забралась в беседку, обшитую деревянной решеткой, и, усевшись на зеленую скамейку с отломанной спинкой, прикрыла глаза, слушая, как ветер шумит в кронах деревьев.

– Тук-тук? – раздался глухой стук по дереву. Вздрогнув, Вика распахнула глаза. – Можно войти?

– Да входи уже, – Вика подвинулась.

Присев рядом, Костя вытянул длинные ноги.

– От этих бревен у меня уже задница затекла. Что-то случилось?

– Все нормально, – выдавила она.

– Да не лечи меня, Шевелева. Я же вижу, что что-то происходит.

Вика посмотрела на него с грустью.

– Скажи, а со мной интересно? Только честно. Я не обижусь.

– Конечно, – не задумываясь выпалил Костя, – ты очень прикольная.

– Ты не объективен.

Ольга часто именно так отвечала на ее комплименты.

– Очень даже объективен, – он закурил сигарету. – А с чего ты вдруг загрузилась?

– Не знаю. Не могу понять, как она ко мне относится, – Вика замялась. – Иногда мне кажется, я ей нравлюсь, а иногда будто на самом деле я ничего для нее не значу. Видел, как она сейчас с Белковским заигрывала?

– Кхм, – Костя закашлялся. – Блин, да не парься. Ты стопроцентно ей нравишься. И смотрит она на тебя не так, как на Герыча.

– Точно? – Вика оживилась. – Ты уверен?

– Уверен. Вон, она тебе в инсте коммент какой оставила.

Несколько дней назад Вика выложила в инстаграм фото акварели, которую написала еще летом. Залитые солнцем сосны, песчаный пляж и застывшая у причала парусная яхточка. Ольга под ней запостила: «Огонь!» и написала: «Жестоко выкладывать такие восхитительные летние пейзажи осенью. Теперь я грущу», добавив ниже печальный смайл и желтый осенний листик.

– Оставила, – согласилась Вика. – Но Оксане тоже она недавно написала по поводу новых туфель. Дай и мне, – она показала пальцем на пачку «Данхилла».

– Пиздец, как все сложно, – он протянул ей сигарету. – То есть тебе мало, что она тебе написала, надо, чтобы при этом больше никому. Да? Только тогда считается, что это лубофф?

Рассмеявшись, Вика выпустила дым в начинающий синеть воздух.

– Только тогда.

Благодаря Косте ее переживания уже казались действительно немного надуманными. В конце концов, Ольга ее только недавно романтично держала за руку.

– Фу, Шевелева, брось немедленно эту гадость. Супруненко, ты зачем ребенка плохому учишь? – из-за поворота появилась Ольга в пледе, накинутом на плечи. Вике показалось, что солнце, которое давно уже закатилось, каким-то чудом взмыло из-за горизонта и озарило все вокруг.