Джоанна Бертолуччи - Педагогическая поэма

– Художник должен быть голодным.

Ольга прыснула от смеха, Вика сделала серьезное лицо, но затем не выдержала и тоже рассмеялась.

В студии у стены стояло несколько девственно-чистых стендов. Ольга широко обвела рукой пространство:

– Из этого должно получиться панно три на два.

Вика почувствовала себя в своей стихии.

– Можно собрать макет прямо на полу, чтобы было понятно, сколько у нас есть пространства, и накидать примерную схему, – уверенным тоном произнесла она.

Ольга посмотрела на нее с неподдельным восхищением:

– Вот что значит профи! Я в тебе никогда не сомневалась.

Вика смущенно улыбнулась, чувствуя, будто ее подключили к высоковольтным проводам и зарядили энергией. Еще никогда похвала не оказывала на нее такого вдохновляющего воздействия.

К концу июня они почти закончили. Все три недели Вика пребывала в состоянии эйфории, с азартом предвкушая каждый новый день. И, конечно, азарт этот был не только творческим. Она подсела на Ольгу как на наркотик. Ее шутки, фразы были настолько заразительны, что буквально липли к языку, а голос теперь постоянно звучал в голове, как навязчивая мелодия, которую хотелось ставить на повтор.

Лежа в кровати, Вика, словно сокровища в шкатулке, перебирала новые впечатления. Вчера Ольга рассказала ей про свою первую любовь, мальчика по имени Юра. И про то, как она переживала, когда он подарил другой девочке плюшевого медвежонка. «У меня было буквально разбито сердце, и я так разозлилась, что ударила его по носу. Представляешь? У него потекла кровь, он разревелся, и я подумала, что не такой уж он и красавец, оказывается».

Она слушала Ольгу с раскрытым ртом и впитывала в себя всё, как губка. Хотелось знать о ней как можно больше, и Вика радовалась любым крупицам личной информации, которые та скупо роняла в разговоре. А когда Ольга подходила к ней, приобнимала за плечи и произносила что-то типа: «Шедеврально!» или «Это бомба!», Вика была не в силах себя контролировать, уголки ее губ ползли вверх, и она чуть ли не жмурилась от удовольствия. «Какая у тебя милая улыбка», – говорила Ольга и чуть сильнее сжимала пальцами ее плечо.

От мысли, что завтра, скорее всего, завершающий день работы над панно, Вике стало грустно. До сих пор она старалась не думать, как всё будет дальше, но сейчас слабо представляла себе, чем заполнить пустоту, которая неизбежно наступит в то самое утро, когда ей не нужно больше будет приходить в дом №5 в Последнем переулке.

Когда последний штрих лег на ватман, Вика сделала шаг назад и тихо вздохнула. Ольга медленно захлопала в ладоши:

– Браво!

– Тут надо еще надпись обвести, – Вика никак не могла оторвать взгляда от панно.

– Всё, всё, конечно, нет предела совершенству, но достаточно. Садись, отдохни и расскажи, где тусить летом собираешься, – Ольга махнула рукой на круглый диван у чайного столика.

С нарочитым энтузиазмом (не говорить же, что предпочла бы все лето ходить к Ольге в гости) Вика принялась рассказывать, что послезавтра уезжает к тете, живущей в лесу под Сергиевым посадом, а потом, возможно, с друзьями поедет по Золотому кольцу.

– И тебя родители отпустят? – Ольга недоверчиво приподняла бровь.

– Да, у нас с мамой очень доверительные отношения, а папа всегда согласен с мамой.

Ольга ухмыльнулась.

– Примерным девочкам родители доверяют.

– Не таким уж и примерным, – Вика слегка покраснела, – я…

– Нет, нет, нет, – Ольга, засмеявшись, замахала рукой. – Не надо, не рассказывай. Не желаю ничего знать про твои похождения. Хочу, чтобы в моем восприятии ты и дальше оставалась милым наивным ребенком. Лучше расскажи про свои планы на жизнь.

– В глобальном смысле? – Вика улыбнулась. – Получить от нее как можно больше удовольствия.

Ольга одобрительно кивнула головой.

– Хороший ответ. Но я о более близкой перспективе. Ты как-то говорила, что хочешь в медицинский? Не передумала?

– А-а-а, нет, – отчего-то она не могла отвести взгляда от Ольгиных рук, лежащих на коленях. Ногти с ярко-красным маникюром были идеальной формы. Идеальной для… Вика тряхнула головой. Возбуждение, охватившее ее, мешало сосредоточиться. – Правда, мама отговаривает.

– Не хочет, чтобы ты шла по ее стопам?

– Говорит, чтобы я в Репинское шла, типа, жаль, если я не реализую свой талант. Но рисовать я и так смогу, а это реальная профессия. Пусть и не очень высокооплачиваемая, но все же это лучше, чем быть нищим художником.